Намазала Марфуше лицо кремом — отправила ее… — Новая домработница Булгаковых — Марфуша — активно помогала Е. С. в труднейшие для нее дни. В архиве сохранилась записка неизвестного автора, адресованная Марфуше: «Милая Марфуша! Прилагаю просфиру за болящего Михаила. За обедней молилась, молебен был, свечку ставила, дала на хор, там поют слепые. Завтра будут молиться за ранней обедней. Дала нищим, чтобы молились за болящего Михаила и сама горячо за него молилась».
Воспоминания[21]
Где-то в середине 60-х гг. у меня с Еленой Сергеевной был разговор. Собственно, деловой разговор. Так сказать, литературоведческий. Я спросила что-то о «Белой гвардии» — что-то мне было неясно с окончанием романа или с незавершенностью его публикации в 20-е гг. …Елена Сергеевна — она лежала в постели, было очередное обострение болезни сердца — обратила лицо к стене, подумала немного и сказала: «Вы знаете, я давно хочу спросить об этом у Миши, когда он мне снится, но почему-то все забываю…»
Он снился ей, и в эти сны она уходила, как на свидания… После ее смерти я узнала, что эти сны она записывала. Некоторые записи в архиве сохранились.
Заглавие «Письма на тот свет» принадлежит ей. Так озаглавлена запись 17 февраля 1943 г. Эта и несколько следующих записей сделаны в Ташкенте, на одинаковых листках очень плохой бумаги. На листке «Сны про него» в правом верхнем уголке много позже проставлена слабая карандашная помета с недописанными буквами: «Ташкент, 42 г.». Дата в одной из записей: «в ночь на 13-е марта (13-го я ехала в Ленинград)», — вероятно, относится к марту 1941 г.
Кроме приведенных, сохранилась запись, требующая небольшой реконструкции. По-видимому, едва проснувшись, Е. С. на первом попавшемся листке (это была оборотная сторона листка календаря от 7 января 1955 г.) записала то, что еще звучало в ней, его слова: «Дорогая Люсенька, очень соскучился по тебе. Возобновил Турбиных. Некоторые сцены очень хороши. Надо бы эту обветшавшую пьесу заменить новой».
И потом другие, менее внятные и тоже его слова: «Значит, сын? Иван Николаевич? Иван Иванович? Вернее всего — Ив. Мих., т. к. это конечно М. М. Я». Сбоку приписка: «Просн<улась> в слезах».
И уж потом, перевернув листок, пояснила сама себе: «Видела утром сон, что Миша в Риге и прислал мне открытку (начало на об.). Плакала от счастья. Потом выяснила, что внутри приписано (втор. отрыв.) — очень горько стало, недоразумение — Миша узнал о мал<ом> Серг<ее> и думает, это сын».
Январский листок оказался случайным, она зачеркнула число и месяц и тем же карандашом надписала подлинную дату: «Июнь, 29-е, среда». А «малый Сергей» — С. С. Шиловский, ее внук.
Из поздних дневников.
Е. С. вела дневниковые записи и после смерти Булгакова. Сохранились четыре тетради (одна из них — записи 1968 г. — неполностью), груда разрозненных листков, записи на листках календаря.
Тетрадь 1956 г. начата 1 января. Накануне Е. С. приехала в Ленинград, ее старший, Женя, встретил ее и отвез в «Европейскую», в заранее заказанный прекрасный номер, потом она вместе с ним и его женой встречала Новый год, потом они бывали у нее и она бывала у них, и иногда ездила куда-нибудь одна — по делам или просто в театр — и с Евгением («Ездили с Женей в Александро-Невскую Лавру, побывали на могилах Достоевского, Данзаса, Дельвига — это то, что взволновало меня. Потом — в домике, бывшей церкви, где Суворов похоронен. Плиты эти — под ногами. На стенах — надгробия. Неповторимые надписи. Былая роскошь. Мысли о сравнении с нынешней кургузостью во всем. Запах церкви, даже скорей запах кельи, монастырский — не выветрившийся до сих пор. Удивительно»).
Все обещало счастливый год — для всей страны и для нее тоже. В прошедшем — 1955-м — впервые после многих лет безмолвия вышла в издательстве «Искусство» книга Михаила Булгакова — сборник из двух пьес: «Дни Турбиных» и «Последние дни». Теперь альманах «Литературная Москва» принял к публикации «Жизнь господина де Мольера». По вечерам Е. С. работала: печалясь, сокращала (альманах не мог взять книгу в полном объеме). Писала деловые письма редактору З. А. Никитиной с неизменными искренними приветами В. А. Каверину: инициатором публикации «Жизни господина де Мольера» был он. Радовалась вместе с сыном и невесткой: «как это будет, когда выйдет альманах с «Мольером»…»