— Не удивлюсь, если здесь приложил жадные лапы какой‑нибудь гном, — довольно громко сообщил Кархи троллю.
— Тогда нам здесь мало что светит, — заметил Урр–Бах, — нас они недолюбливают.
— Есть такое дело. А ты сам как к ним относишься?
Вместо ответа тролль выразительно сжал лопатообразную ладонь в не менее внушительный кулак.
Гоблин выразительно ухмыльнулся.
А очередь тем временем двигалась вперед довольно быстро. Соискателей впускали по четверо, и большая часть из них уже через десять минут выходила обратно с хмурым обалделым видом, громкой руганью выражая свое недоумение, почему их не взяли. Увы, но скорость продвижения очереди все равно значительно уступала подвижности дармовой кислятины. Через полчаса тролль стал искать глазами высокие кустики в пределах видимости, но мощеная камнем улица показала ему здоровую фигу. Остальные претенденты усиленно двигали глазными яблоками и переминались на месте, то и дело проверяя, не настал ли их черед.
Когда Урр–Баха и Кархи вызвали, наконец, на собеседование и они вошли в здание, то перед ними вырос еще один человек с обходительной улыбкой. Он негромко поинтересовался, не желают ли господа освежиться перед встречей с хозяевами агентства.
Троллю было уже наплевать, что подразумевается под словом «освежиться», но появилась надежда на спасение. Учтивый человек провел Урр–Баха, гоблина и двух людей к невысокой кирпичной пристройке на заднем дворе, которая зачем‑то соединялась со вторым этажом основного здания. Перед изумленными взорами страждущих предстали три двери с соответствующими надписями: «Уборная для людей», «Уборная для гоблинов» и «Уборная для троллей». Последняя висела на самой большой двери и ее размеры вполне позволяли пройти сразу двум таким троллям как Урр–Бах. Жертвы угощения ринулись вперед как солдаты на штурм вражеских ворот.
Кархи первым юркнул в свою дверцу и ошарашенно остановился, не веря своим глазам. Сортир для гоблинов представлял собой полутемный угол подъезда, словно перенесенный из одного из бесчисленных многоэтажных доходных домов столицы, в которых ютилась большая часть горожан. Рядом с дверью висел рукомойник. На стене было выцарапано грубое гоблинское ругательство. Кусок дегтярного мыла на подставке из битого кирпича и куча выкуренных косяков на полу довершала картину.
Проклиная неведомого шутника, гоблин оросил угол и мрачно уставился на мыло. Престижность детективного агентства оказалась под большим, размером с этот грязный угол, вопросом. Кархи решил, что после вчерашней пьянки в любом случае не помешает умыться. К его облегчению, вода оказалась вполне чистой. Хорошенько ополоснув лицо и шею, гоблин все‑таки взял в руки мыло и брезгливо его понюхал. Запах дегтя заставил Кархи закашлять и отказаться от идеи засунуть его в карман. Гоблин сделал это без особого сожаления, благо за предыдущий месяц активного поиска работы у него уже накопились пара полотенец, три куска душистого цветочного мыла и даже небольшое зеркало, опрометчиво установленное на двери женского туалета одной газетной редакции.
В это же время тролль тоже закончил созерцать крохотную рощу из карликовых сосен и озадаченно знакомился с хитрым устройством рукомойника. Со знакомыми с детства бочонками с отверстием внизу, которое затыкает стержень с деревянной пробкой, он столкнулся в первые же дни после приезда в Эркалон. Конечно, в столице те, кто побогаче, покупали не примитивный бочонок, а бронзовый или серебряный фигурный сосуд с самыми фантастическими формами: от пошловатой фигуры отливающего с балкона игрушечного домика пьяного гнома до копий горных озер эльфийской работы, с магическим артефактом, отвечающего за плеск волн и крики чаек. Но сейчас на стене перед Урр–Бахом висело крохотное болотце с чистой водой размером с таз для омовения. Приглядевшись повнимательней, тролль заметил в ней даже пару головастиков. Камышинка в центре слабо колыхалась. От большого комка грязи у края «болотца» ощутимо несло дегтем. Взяв его в руки, Урр–Бах убедился, что перед ним измятый кусок дешевого мыла. Тролль яростно зарычал, но потом вдруг успокоился и снял свою потрепанную куртку.
Эльф, орк и гном сквозь одно из трех односторонних замаскированных окон в полу второго этажа пристройки с удивлением увидели, как Урр–Бах, не жалея мыла, принялся чистить поверхность куртки, затирая грязные пятна и въевшуюся пыль. Критически осмотрев работу, тролль отбросил обмылок, надел сразу посветлевшую куртку и вышел во двор. Там его ждал гоблин с влажными волосами и двое людей. Судя по их виду, уборная для безволосиков не таила подобных сюрпризов.
— Кажется, сегодня Гримбольд впервые встретил гоблина и тролля, которые не позарились на его мыло, — давясь смехом, сказал орк эльфу, с удовольствием наблюдая за раздраженным лицом гнома.
— Это еще ничего не значит, Арзак, — гном хмуро посмотрел на партнеров, довольных тем, что испытание на честность, которым так гордился гном, прошли сразу два представителя малоразумных рас. – Если эти животные не уперли мыло, то значит, им и на это не хватило их жалкого умишка.
— Кстати, Гримбольд, — невинно поинтересовался эльф, — давно хотел спросить: почему у нас постоянно пропадает дегтярное мыло, даже когда поблизости никого нет, кроме твоих собратьев? Эльфам подобный ужас подойдет лишь в качестве наказания за тяжкий проступок.
— Верно говоришь, Козлотруэль. Да и настоящему орку мыло нужно только для того, чтобы засунуть его в глотку сплетника.
— Сколько раз просил, не коверкать мое имя, — по привычке поправил орка эльф. – Казотруэль, или «быстрый всадник» на всеобщем. И вообще, неужели орки настолько…
— Мыло прут люди! — перебил эльфа оскорбленный гном. – Никогда гном не унизится до такого мелкого воровства!
— Вообще‑то позавчера пропал ящик мыла, — со значением поправил гнома Арзак. – Это уже не мелочь.
Мелодичный звон прервал спор и заставил партнеров по бизнесу быстро перейти в основное помещение, где проходило собеседование. Через минуту все тот же учтивый человек завел в обставленный по последней эльфо–людской моде просторный кабинет четверых безработных.
— Садитесь! – вместо приветствия буркнул гном и указал рукой на стулья у стены, шагах в пяти от стола хозяев агентства. По мнению гнома, пять шагов — вполне достаточное расстояние, чтобы не задохнуться от перегара и пота сброда, решившего за деньги рассматривать все подробности измен эльфиек и прочих высоких рас. К высоким расам Гримбольд относил гномов и эльфов. Люди и орки числились у него в средних расах. Ну а тролли и гоблины, в отличие от расистов, проходили у гнома в качестве говорящей грязи, от которой надо держаться подальше, чтобы не подцепить какую‑нибудь пакость.
Пять шагов – это еще и лишнее мгновение, чтобы выхватить арбалет или топор из под стола, если один из этих недоумков решит выпустить гному кишки. Безумцев в столице всегда хватало, как и оружия.
— Итак, вы явились в высшей степени известное и уважаемое детективное агентство, чтобы попытать счастья и стать одним из его сотрудников, — важно произнес Гримбольд, внимательно следя за выражением лиц кандидатов. – Но да будет вам известно, что соискатель столь престижной работы должен обладать умом, цепкой памятью, и главное, верностью. Если вы не умеете хранить молчание и готовы за пару золотых переметнуться к конкурентам или недругам агентства, то это место не для вас.
— Для начала, представьтесь, — продолжил высокий синеглазый эльф с пшеничными волосами, одетый в изысканный строгий костюм, безуспешно пытаясь угадать ход мыслей тролля. С остальными было проще, даже гоблин занервничал, готовясь к собеседованию.
— Урр–Бах, клан Большой Дубины – первым ответил тролль.
— Кархи из квартала Тряпичников к вашим услугам.
Чернобородый мужик средних лет кашлянул густым голосом и встал.
— Персевин, сын Трулла, к вашим услугам, господа.