— Парни, сматывайтесь поскорее отсюда! — завопил Кархи. — Этот дурак мне не поверил, но за мной стоит сам градоначальник. Он нанял меня и найдет вас под землей, если с меня упадет хоть один волос. Топайте в лавку Рузы, у него там припрятано не одна куча золота, а меня развяжите.
— Лучше будет, если ты и твой дружок тоже сдохните, — ощерился верзила с дубинкой и извлек кривой нож, которым так удобно резать глотки.
Урр–Бах, тщетно пытавшийся все это время освободить связанные сзади руки, решил больше не медлить и с диким ревом послал свое тело в полет в сторону столика, на котором стояла масляная лампа. Стол перевернулся и лампа упала на пол. Вспыхнуло разлившееся масло и пламя принялось жадно лизать доски пола и столешницу. Тролль мигом поднялся на ноги, издал еще один оглушительный вопль и прыгнул в сторону орка с ножом. Свалив с ног противника, Урр–Бах принялся остервенело бить его по лицу своим тяжелым лбом, не обращая внимания на боль. Кархи ловко упал под ноги орку, который бросился на выручку товарищу. Бандит повалился на пол, а гоблин быстро перевернулся несколько раз, уходя от ножа лежащего орка. Остальные, глядя на разгорающийся пожар в комнате и впавшего в безумство тролля, сочли за благо ретироваться и заняться разграблением имущества Рузы.
Урр–Бах услышал ругань упавшего сзади орка, перевернулся на спину и начал вставать. Головорез с разбитым лицом хрипло пускал кровавые пузыри через сломанный нос. Кархи, видя, что тролль не успевает встать, прыгнул на спину бандиту, но не долетел и упал. Урр–Бах подставил под нож орка правое плечо и, не обращая внимание на вспыхнувшую боль в руке, повалил его на пол и вцепился зубами в руку с ножом, стискивая челюсти не хуже волкодава. Орк издал в свою очередь истошный вопль, безуспешно молотя Урр–Баха свободной рукой. И тут в дом вломилась толпа соседей. Старьевщик Сурш ловко двинул орку по почкам отломанной ножкой от какого‑то тяжелого стула, а пожилой каменщик прошелся молотком по коленке. Остальные в меру сил в это время висели на орке, сковывая его движения, пока бандит не рухнул на пол, воя от боли. Когда освободили Урр–Баха, он мощным ударом по голове вырубил орка и помог остальным тушить огонь.
— Что у вас здесь за побоище? — накинулась на Кархи соседка, тетушка Дзана. — Я сначала подумала, вы опять накурились какой‑нибудь дешевой дряни и бегаете от покойников, а потом увидела орков. Они выскочили от вас словно у них было шило в заднице. А еще этот запах гари! Я растолкала своего олуха и велела собирать соседей – решила, что вас решили поджарить.
— Ты как раз вовремя, тетушка, — искренне заявил тролль, и стиснул зубы, выливая на рану в плече дешевый самогон.
Бесчувственных орков отволокли на улицу, рассудив, что если кто из этого отребья выживет к утру, то сам добредет до лекаря. Впрочем, один из них к этому времени уже не дышал, другой слабо стонал. За ночь бандитов успели не только раздеть догола, но пару раз приложили живого головой о мостовую, так что к утру патруль ночной стражи обнаружил остывшие тела, которые вскоре погрузили на телегу и отправили на кладбище для бродяг.
К радости друзей, маговизор оказался в кармане покойного Рузы. Кошель Кархи был крепко зажат в руке ростовщика, словно он был единственной надеждой уберечься от падения. Урр–Бах поднял с поля помятый в свалке магический журнал и положил его подальше. Спрятанная в штанах луковица оказалась во время потасовки смята и располовинена. Тролль с сожалением положил ее на подоконник — с его познаниями в цветоводстве пытаться вырастить цветок из этого ужаса было слишком самонадеянно. Забрав у покойника свои вещи, друзья спровадили тело Рузы на улицу к оркам.
Как Урр–Бах и предполагал, благодарность за спасение быстро переросла в попойку, благо совсем недалеко всю ночь торговали спиртным. Тетушка ушла, строго наказав мужу не накачиваться до полусмерти.
Утром Урр–Бах увидел спящих вповалку соседей в разоренной и полусожженной гостиной и со вздохом занялся раной. Вылив на нее остатки «Шепота штольни», тролль осмотрел воспаленный порез и решил сегодня же сходить к целителю. Но сначала Урр–Бах здоровой рукой разбудил по очереди спасителей и, вручив каждому по бутылке на опохмел, проводил их на улицу. Кархи, тряся тяжелой головой, сначала не мог понять, что проснулся в своем доме. Потом вспомнил события предыдущего вечера и начал подсчитывать убытки. Замена половины досок в полу и обеденного стола (Кархи припомнил, что подарил его старьевщику) и прочая мелочь обещали вылиться в давно уже назревший ремонт во всем доме. Урр–Бах убедился, что журнал на месте и засобирался к лекарю — широкий порез болел и требовал лечения. Кархи отвел друга к старому гоблину, который пользовал окрестные районы. Лекарь обругал тупоголового тролля за медлительность, ловко зашил рану аккуратными стежками и залил ее перед этим какой‑то травяной настойкой темно–коричневого цвета. Потом дал Урр–Баху бутылочку с настойкой и велел ближайшие три дня регулярно смачивать рану. Получив серебрушку за услуги, гоблин велел друзьям выметаться и в следующий раз идти к нему сразу же после удара ножом.
— А сейчас распрощаемся с агентством, — произнес умиротворенно Урр–Бах. — Кстати, Кархи, ты специально принялся пялиться на место тайника или и впрямь такой бестолковый?
— У Рузы и дурак станет прохиндеем, — весело отозвался гоблин. — Сам посуди, что оставалось делать, когда тебе начнут поджаривать пятки твоими же дровишками? Ты не представляешь, как я переживал, когда этот душегуб держал мой кошелек, спокойненько стоя на комодике. Я уже приготовился кинуться на этого негодяя и пособить несчастной рухляди. Но слава великим духам, комодик сам справился. Ты как хочешь, а я первым же делом его отремонтирую. Мало ли кто еще захочет покопаться в тайнике. А с комодиком будет спокойнее.
— Ты еще в тайник засунь отравленную иглу, — посоветовал саркастично Урр–Бах.
— Это идея! Только не иглу, а небольшой капкан на крыс. В самый раз! После него любой подпрыгнет на комоде.
— Лазить в тайник будешь сам, — решил тролль.
— Залезу, — Кархи растянул рот до ушей, представляя, как еще неизвестный вор натыкается рукой на капкан.
Придя в агентство, друзья почувствовали на себе привычные любопытные взгляды сослуживцев и некоторую отчужденность, которая возникает, когда боятся, что общение с опальным сотрудником может повлиять на твою карьеру. Тролль и Кархи протопали на второй этаж и без стука вошли в до боли знакомый кабинет партнеров. На этот раз в нем сидели только двое, Гримбольд отсутствовал.
— Явились, — констатировал Арзак, не дождавшись приветствия от напарников.
— В последний раз, — спокойно заявил Урр–Бах. — Больше терпеть подлянки от гнома мы не собираемся!
— Тогда представьте отчет о вчерашнем задании и получайте расчет, — сухо заявил эльф. Он все утро вместе с орком безуспешно пытался восстановить картину вчерашнего скандала из маловразумительных докладов оперативников, бывших на приеме.
— Нечего тут докладывать, и так все ясно, — начал говорить Кархи, опередив друга. — Гном зачем‑то отправил нас с Урр–Бахом сторожить цветочки в оранжерее. Мы битый час стояли там как дураки, никого не было. Потом решили узнать, может у господина Гримбольда в башке наконец немного прояснилось. Не успели мы к нему подойти, а он начал совать магичке в руки ее книжку. Когда она ее раскрыла, из нее вывалился здоровенный дилдо. Ясен пень, магичка разозлилась и господин шутник огреб по полной. Его спасли только защитные амулеты. Я уже давно начал подозревать, что у него с головой не все в порядке.
Эльф с орком потрясенно переглянулись.
— Гримбольд в последнее время начал чудить, — произнес наконец Арзак, сдерживая смех.
— Это мы обсудим без посторонних! — резко отозвался Казотруэль и, повернув голову в сторону напарников, сказал:
— Получите расчет у кассира и убирайтесь отсюда! Только помните, что не следует болтать о том, что вы узнали здесь за время вашей так называемой работы.
— Наша так называемая работа помогла найти украденный инструмент ценой больше, чем это здание и выявить пивоварню, которую не могли найти все ваши умники, — не остался в долгу Урр–Бах. — Так что нечего, господин эльф, смотреть на нас, как на побирушек! Вы заработали на нас тысячи золотых, взамен отплатив предательством. И не надо нас пугать! Если со мной что‑нибудь случится по вашей вине, то в Эркалон заявится весь мой род во главе с моим дядей шаманом. И тогда вам не помогут ни ваши костоломы, ни связи. А теперь, прощайте!