— А вот и помощнички! Добро пожаловать! Тряпки и кухня вас ждут с самого утра. У Урр–Баха опять каша подгорела. Да и насвинячили мы там вчера малость, когда обмывали с парнями его выздоровление.
— Вы вторую неделю отмечаете! — воскликнул Кархи, перекрывая громкие проклятья стоны дяди и кузена на голову предателя. — И вообще, это мои родственники. Они сюда пришли не котлы драить, а в гости.
— Ладно, пошутил я, — неохотно сдался Бурх. — Парни, если передумали, выпивка в подарок.
— Кархи, я скорее помру, чем буду пить в твоем присутствии! — дядя со стоном схватился за голову. — Ну и родственники пошли, один поит до полусмерти, второй работой добивает!
Чтобы загладить вину, Кархи сбегал на кухню за «Шепотом штольни» и помог родичам принять лекарство. Папаша Нирры, глядя на лечение, не выдержал и присоединился. Только гоблины почувствовали вкус к жизни, в дверях появилась Нирра. Бурху попало за оставленный пост, а гости сами слиняли под шумок, чтобы не попасть в вечное рабство к троллихе.
Причина задержки с обедом выяснилась быстро. Бурх болтал с Моргаликом, жадно выслушивая от газетчика последние городские сплетни. Чтобы горло рассказчика не пересыхало, горбатый тролль то и дело подливал из пузатого кувшина в кружку Моргалика заказанное Кархи к обеду пиво. Не успел гоблин высказать свое возмущение, как газетчик обрадовал партнеров весточкой от брата. Городские власти наконец выдали друзьям разрешение на детективную деятельность. Также город утвердил их владельцами башни.
— Правда с некоторыми оговорками, — признался Моргалик. — В магистрате поначалу решили, что ты с Урр–Бахом — пара недоумков, это Асвиг расстарался, чтобы вас не ободрали как зайцы яблоню зимой. Поэтому право собственности вам предоставили с условием, чтобы вы жили в башне не меньше трех месяцев. Расчет был на то, что если призрак передумает, то башня останется у города. Но вам не о чем беспокоится, у вас же с магом дружба навек. Через три месяца от магистрата придет бюрократ, чтобы удостовериться, что вы вправду живете здесь.
— Спасибо и на этом, — произнес Урр–Бах. — Гостя встретим, покажем, объясним. Никто не придерется.
— А где документы? — поинтересовался Кархи, посмотрев на пустые руки приятеля.
— У Асвига, он ждет вас с деньгами на старом месте. Вы готовы идти?
— Я сейчас, только сбегаю за деньгами, — гоблин пошел на третий этаж в каморку, где они с Урр–Бахом устроили себе хранилище для будущих доходов. Кархи отпер дверь и немного повозившись с кресалом, зажег свечку. Потом вытащил ложную кладку из трех кирпичей из стены, и засунул руку по плечо в темный зев отверстия.
Насколько поняли новые жильцы, некогда там был небольшой вытяжной шкаф. Во всяком случае вентиляция работала до сих пор. Зачем потом шкаф замуровали вровень со стеной, друзья не поняли. Кархи высказал догадку, что магу просто было неудобно ходить туда–сюда и он нашел местечко поближе. Как бы то ни было, когда напарники увидели дыру в стене, оставленную одним из искателей сокровищ Клурта, может быть, даже каким‑то особо дотошным магом, то мысль устроить здесь тайник пришла друзьям одновременно. Урр–Бах долго замуровывал дыру, потом еще дольше выравнивал поверхность и закреплял тонкие пластины распиленного кирпича на толстой доске. Крепилась вся эта конструкция на толстых длинных шипах, которые с большим натягом входили в отверстия. Выбоины по краям доски, измазанные штукатуркой, помогали открывать будущую казну партнеров. Места в ней хватило бы и на покупку небольшого графства, случись заполнить тайник золотыми монетами. А пока Кархи вытащил тощий кошелек и со вздохом вытряс из него на ладонь последние желтые монеты. Больше у друзей денег не было.
Через час друзья передали стряпчему его гонорар, получив взамен официальные документы, скрепленные печатью градоначальника. Заплатив за обед (Асвиг ел за троих, словно хомяк перед голодной зимой), Кархи показал Моргалику сдачу в виде восьми серебряных монет и сказал:
— Это все, что у нас осталось. — Асвиг, ты не одолжишь нам несколько монет?
— Весь мой гонорар уйдет на покрытие долгов, — пропыхтел стряпчий, с трудом вставая из‑за стола. — Не берите в голову. Скоро дела у вас пойдут в гору, какой‑нибудь дурак обязательно клюнет на башню Шутника. Некоторых не корми, дай только сказать, что его проблемы решают бывшие телохранители короля или головорезы Кривого Пальца. Уверен, и ваша башня ничем не хуже.
— Спасибо за поддержку, — буркнул Урр–Бах. — Только мы со всякой шушерой дел иметь не будем. Пусть ею занимается Кривой Палец.
— Вы хозяева, вам и решать, с кем иметь дело, — безразлично отозвался Асвиг, вставая из‑за стола. — Что же, приятно было с вами работать. Если возникнут вопросы по части закона, вы знаете, где меня искать.
— Кархи, я свою часть уговора выполнил, — заявил газетчик. — Теперь ваша очередь. Эркалонцы желают знать всю правду о призраке, башне и как вам удалось с ним столковаться.
Гоблин переглянулся с Урр–Бахом. Вчера они вместе обсудили, что можно рассказать газетчику, а о чем лучше умолчать. Остаток выглядел пресновато, поэтому Кархи предложил разбавить его полуправдой.
— Только постарайся не переврать, что я тебе расскажу, — предупредил строго Кархи приятеля. – Значит, о башне Шутника мы узнали в городской библиотеке, где расширяли свой кругозор историческими трудами и мемуарами известных сыщиков.
Моргалик хотел было спросить у гоблина, сколько этажей насчитывает здание столичной бесплатной библиотеки, но решил, что не стоит перебивать Кархи. В конце концов, он на то и репортер, чтобы преподнести историю так, чтобы прочитать ее было интересно не только читателям, но и самим рассказчикам. Репортер достал перо и принялся строчить в записной книжке, делая непонятные пометки.
Гримбольд с проклятьем швырнул газету «Один эльф сказал» на пол и залпом выпил кружку «Дыхания горна», настоянного на синей камнеломке. В отличие от обычной камнеломки, неприметная травинка с крошечными синими колокольчиками помогала восстановить здоровье после магических заклинаний, нейтрализуя чужеродную магическую энергию. Вообще‑то гном чувствовал себя здоровым настолько, что был готов лично задушить грязного тролля и гоблина, а заодно и целителя, присланного Казотруэлем. Когда очнувшийся Гримбольд узрел семейного целителя партнера, то испугался до полусмерти, решив, что лекарь уже влил в него нужный яд. Одеревеневший язык усилил подозрения. И даже когда целитель избавил гнома от неприятных последствий заклинания парализации, Гримбольд неотрывно следил за эльфийским целителем, боясь отправиться к предкам в любой момент. О способностях целителя гном был наслышан, и эти слухи держали его в страшном напряжении все время, пока не удалось выпереть молчаливого как дерево эльфа. Это произошло сразу после визита партнеров. Гримбольд, наступив на свою гордость, хмуро пообещал Арзаку и Казотруэлю оставить в покое двух негодяев и вообще, полюбить грязные расы как любимую собаку. Напуганный таким вниманием, гном клялся весьма правдоподобно.
Теперь, со стыдом вспоминая те минуты, Гримбольд поднял газету, раскрыл ее на статье о башне Шутника и с ненавистью произнес: «Вас, ублюдки, я в покое не оставлю, и не мечтайте! В Эркалоне достаточно народу, чтобы пустить вам кровь. Я постараюсь, чтобы вы мучались подольше, грязные животные!». Гном зло плюнул в газету, скомкал ее в тяжелый шар и вышвырнул в окно. Внизу грохнули ведром и заругались.
Требовалось разработать тщательный план, чтобы никто и не подумал, что он причастен к мучительной смерти этих животных. Времени у него было предостаточно. Для начала можно их выпереть из башни Шутника, благо, знакомых в магистрате у него хватало. Тогда посмотрим, как будет скалиться Арзак, притащивший ему эту газетенку. Пусть работают ищейками у себя на помойке, пока он не придумает, как покончить с этими крысами. «Никто не сможет похвалиться, что оставил Гримбольда в дураках!», — гном вытащил кинжал из спрятанных в широком рукаве ножен, с хеканьем вонзил его в столешницу и плотоядно обнажил зубы в недоброй улыбке.