Признаться честно, первые пару дней после ее заявления мне было нелегко. В сердце словно появилась зияющая дыра, которую было невозможно ничем ни заполнить, ни хотя бы прикрыть. Хотелось то плакать, то громко кричать, то со всех ног бежать к ней, броситься ей на шею и не отпускать.
Я бы, наверное, совсем свихнулась, если бы не мама, которая неожиданно для нас с Хейли затеяла ремонт в гостиной. Сначала мама как никогда была полна энтузиазма и сил для новых свершений, потом она столкнулась с неизбежной проблемой – мама ни черта не понимает в ремонте. В последний раз ремонт здесь делал папа. И ведь он отлично справился, насколько я помню, ни мама, ни мы с сестрой ему не помогали.
На идею Хейли попросить помощи с ремонтом у отца, мама лишь метнула на нее настолько убийственный взгляд, что я была просто уверена в том, что Хейли тут же свалится замертво. Но Хейли выстояла и даже привела пару железных аргументов. К примеру, что полы никто не красит краской для изобразительного искусства. Мама оставалась непреклонной, и мы с Хейли быстро сдались. И вот в субботу утром в гостиной послышался голос отца.
– Патриция, но это ведь совсем не сочетается по цветовой гамме, – уверенным, с налетом профессионализма, голосом заявил отец.
– Папа! – в голос воскликнули мы и дружно повисли у него на шее.
– Слава господу, ты здесь, о великий предотвратитель дизайнерской катастрофы! – с притворным благоговением выдает Хейли.
Мы дружно смеемся.
– А по-твоему, кто его позвал? – недовольно бурчит мама, – Так что все лавры по достоинству принадлежат мне.
И мы все дружно принимаемся за работу. Дом снова наполняется непередаваемой атмосферой тепла и уюта – то и дело звучат шутки, жизнерадостные разговоры и смех. Папа рассказывает невероятные истории из его жизни. И, в конце концов, даже мама оттаивает и смеется над его шутками. Кажется, ей было это нужно. В последнее время у нее серьезные неприятности на работе, о которых, как бы мы не пытались, она умалчивала с самой середины лета.
– Думаешь, есть шанс, что они снова поженятся? – спрашиваю я у Хейли, пока родители яро обсуждают выбор обоев.
– Пф, неее, это уже в прошлом, Эмбер. Они оба считают свой брак ошибкой юности, и повторят эту ошибку, только если оба резко впадут в маразм.
Я внимательно за ними наблюдаю. Они ведутся себя как одно целое, как мощь, сила, на пути которой нет ни единого препятствия. Когда-то так и было. Когда бабушка и дедушка узнали, что мама беременна Хейли, они отказались помогать и буквально выставили маму из дома. Они ведь рассчитывали, что мама получит хорошее образование и добьется успеха. Родители отца погибли, когда ему было всего восемнадцать, его воспитывала тетя, которая сама еле наскребала на жизнь. Помощи было ждать неоткуда. Им пришлось сражаться против жестокой Госпожи Жизни самим, в одиночку. Все, что у них было, это безумная любовь и вера друг в друга. И у них все получилось. Они выстояли против всех и всего. Но потом просто разошлись в интересах и убеждениях. Как так может быть вообще. Я не понимаю. Все-таки, жизнь сложная штука.
После ужина отец садится на крыльцо и закуривает. Я присаживаюсь рядом. Он тепло смотрит на меня.
– Ну как жизнь, малышка?
– Папа, я уже давно не малышка, – упрекаю я его.
– Для меня всегда ей останешься, – он крепко сжимает меня в объятьях.
Ох… у мамы такое тоже бывает. Резкий прилив родительской любви.
– И все же?
– Ну, учеба отлично. Я уже начала подготовку к выпускным экзаменам. В феврале будет первое предварительное тестирование и…
– Ооо, я сейчас усну, – он закрывает глаза и имитирует звуки храпа.
– Пап! – толкаю я его в плечо, – Учеба для меня сейчас в приоритете.
– О, конечно, малы… Эмбер, Эмбер. Я знаю, и ты у нас большая молодец. Мы с мамой ужасно гордимся тобой. И я знаю, что ты справишься. Ты из нас всех самая серьезная и целеустремленная. Я не сомневаюсь в тебе. Ни капли. Слышишь? Ты все сможешь.
Я киваю. Он делает многозначительную паузу, и прежде чем до меня доходит, к чему он завел этот разговор, он выпаливает:
– Ну а как на личном фронте?
Я в ужасе смотрю на него. Он примирительно выставляет вперед ладони.
– Просто спросил. Знаешь, тебе ведь семнадцать. В семнадцать мы с твоей мамой уууух…
– Фууу! Папа! Ууух, а через два года появилась Хейли.
– Ладно, ладно. Я уверен, у тебя на плечах есть голова. И лучшего качества, чем у нас с твоей мамой. Но и все же?
Я глубоко вздыхаю и, сама не понимая почему, отвечаю.
– Ну, есть кое-кто…
– Детали! – отец потирает ладони, – Кто он? Как его зовут? Он красивый? Умный?