Я еще сильнее прижала дуло к его голове.
— Тебе ведь хочется этого, да? Хочется прочувствовать… Хочется получить власть. Как всем нам… Убей меня… Выпусти пулю мне в башку… В компании и умереть не грех…
Мой палец снова напрягся.
— Я больше не играю в твои игры. Какой провод?
Габриель покачал головой:
— Что ты за мать?
Приехали. Это единственный вопрос, на который я не знаю ответа.
— Скажи мне, какой провод, или…
— Ты убьешь собственное дитя.
— Почему я должна доверять тебе?
— Потому что мне понравилось быть членом твоей семьи.
— Нет, ты не моя семья.
Мой палец соскользнул с курка.
— У тебя осталось две минуты, нет, даже меньше.
— Я найду тебя, — прошептала я.
Я почувствовала, как напряглись мускулы на его лице.
— Но кем я тогда буду?
Габриель улыбался.
— Когда останется тридцать секунд, я позвоню на розовенький телефончик в комнате Лэйси и скажу, какой провод.
Он отпустил мое горло и запястье.
— Разумеется, ты можешь выстрелить, когда я буду уходить, решай сама.
Габриель снова прижался ко мне на мгновение, а потом скользнул прочь. Я секунду стояла неподвижно, его слова кружились в моей голове, затем резко повернулась и подняла пистолет. Расплывчатое пятно покачивалось перед глазами, как занавеска на ветру. Я прислушалась, но ничего не услышала. Вдохнула воздух в поисках сладковатого запаха, но он был так же бесцветен, как и мир вокруг меня.
Я наставила пистолет на темный коридор и начала нажимать курок.
— Габриель!!!
Прицелилась в центр размытого темного круга.
Ничего.
Еще мгновение я стояла в той же позе и ждала, не скрипнет ли половица, не мелькнет ли что-то, загораживая свет. Рука напряглась. Я сделала вдох и опустила пистолет.
Габриель ушел.
Я пару секунд изучала коридор, а потом переключилась на комнату.
— Лэйси!
Вдобавок зрение ухудшалось. Расплывчатый ореол вдоль границ моего поля зрения стал ослепительно-ярким.
— Мне нужно, чтобы ты издала звук, если можешь.
Я услышала едва различимый скрип — Лэйси пыталась освободиться от пут. Я протянула руку и пошла вперед. Воздух заполнился запахом, которого я не чувствовала с тех пор, как она выросла. Сладкий аромат моего ребенка.
Я ускорила шаг, но тут моя нога зацепилась за что-то, и я начала падать, совершенно позабыв про тяжесть на своих плечах. Я выставила руки вперед, ожидая, что сейчас растянусь на полу, но вместо этого нащупала угол кроватной стойки и ухватилась за нее. Я задержала дыхание, боясь, что жидкость в детекторе накренилась и обнажила провод, ожидая вспышки, а затем пустоты.
— Пожалуйста, — прошептала я как молитву, словно действительно верила в Бога, хотя я даже вспомнить не могла, когда это было правдой. Вера — это просто, это всего лишь разновидность страсти. Но истинная вера, с другой стороны, больше похожа на любовь. Вы верите во что-то, не требуя вещественных доказательств.
Я сделала вдох. Провод все еще был скрыт жидкостью.
Рука ослабила хватку, и я начала медленно шарить по кровати.
— Где ты, дорогая? — тихо спросила я.
Я провела рукой и ощутила знакомое прикосновение ее джинсов, дотронувшись до дочкиных ног чуть выше коленей, где они были связаны липкой лентой.
Моя рука прошлась по ее худенькому телу, пока я не нашла кирпичик взрывчатки и детонатор. Я замерла, и у меня задрожала рука. Я-то думала, что уже все знаю о страхе и ужасе, но ошибалась. Детонатор был привязан скотчем к шее Лэйси, словно тяжелый средневековый воротник. Я попыталась что-нибудь сказать, но голос прервался, и я ощутила, как дочкино тельце дрожит от страха.
— Все будет в порядке, я сниму с тебя эту штуку.
Я провела по ее щеке, пока не нашла липкую ленту, закрывавшую рот. Слеза прокатилась по личику Лэйси и по моим пальцам. Я изучила край ленты, чтобы убедиться, что к ней не подсоединены провода, потом поддела кончик ногтем и, когда смогла нормально подцепить его, оторвала ее целиком. Лэйси заговорила, но ее душили рыдания.
— Мамочка.
Мне хотелось схватить дочку и прижать к себе, но я не могла. Я убрала волосы с ее лба и погладила по голове.
— Сними это с меня… сними! — умоляла Лэйси, как будто речь шла о паразите, присосавшемся к ней.
— Мы это снимем. Я ничего не вижу, поэтому тебе придется помочь мне… хорошо?
Я почувствовала, как ее тело сотряслось от рыданий, затем она успокоилась и слабо кивнула.
— К-к-козел.
— Да, козел гребаный.
Лэйси снова задрожала от плача, а потом несколько раз судорожно вздохнула. Я положила ей руку на грудь, как часто делала, когда она была маленькой и страдала от астмы.