Кроме того, присутствовал и представитель ФБР, специальный агент Хикс, руководитель антитеррористической опергруппы. Этакий типичный агент ФБР. Элегантный и на все сто уверенный в себе. Я даже ему завидую. Как бы мне хотелось ни в чем не сомневаться, но я не могу вспомнить ни одного дня в жизни, когда меня не мучили бы сомнения. Неужели отсутствие сомнений — это дар, дающийся всем мужчинам при рождении, или же некий генетический код, не позволяющий им почувствовать наличие каких бы то ни было сомнений. Короче, агент Хикс — живой пример самоуверенности. Такое впечатление, что каждый волосок на его голове подстрижен бритвой и помещен на свое определенное место, с которого он не имеет права сдвинуться. Сорокалетний карьерист, получивший в свое время диплом магистра. Хикс так же органично смотрелся бы и в совете директоров какой-нибудь корпорации, а не только на совещании в полиции. На другом конце стола сидели детективы Норт и Фоули.
Мы еще раз прослушали запись, затем сели и попытались сложить воедино кусочки мозаики.
— Думаю, тот же голос звонил мне домой и угрожал Лэйси, — сказала я.
Чавес посмотрел на меня, а потом поспешно отвернулся, потому что его глаза заполнились слезами.
— Мы можем провести сравнительный анализ, — сказал Хикс.
— А откуда звонили? — спросил шеф.
— Из автомата на Колорадо в Олд-Таун. Мы сейчас проверяем, не засекли ли чего-нибудь камеры слежения. Кроме того, установлено наблюдение на случай, если они снова воспользуются этим телефоном.
— Я бы не стал на это рассчитывать.
— Я тоже, — вздохнула я.
Чавес сел на стул, сжав свои квадратные челюсти:
— Какой у нас план действий?
— Мы ищем двух подозреваемых, чтобы допросить их по делу Финли — его партнера Брима и работника Суини.
— Насколько я понял, вы видели Суини, — сказал агент Хикс.
Провокационный вопрос.
— Да, он ударил меня дверью.
Хикс пробежал глазами отчет, лежавший перед ним.
— И сказал, что ему жаль? Как вы считаете, за что?
Я была не в настроении играть в психотерапевта с парнями из ФБР. Хикс здесь не для того, чтобы помогать в расследовании, а для того, чтобы контролировать.
— Насколько я поняла, ему не особенно понравилось то, что он сделал.
— А что насчет Брима? — спросил Чавес.
— Он ушел из дома рано утром, и с тех пор его не видели.
— А тело мексиканского майора в пруду?
Я повернулась к Норту, который сидел в кресле так, словно линейку проглотил, и откашливался.
— Мы получили предварительные данные вскрытия. Уровень алкоголя в крови жертвы в шесть раз выше нормы. Его отпечатки имеются на бутылке текилы, найденной на месте преступления. В легких достаточное количество воды, чтобы стать причиной смерти. Этот парень нажрался, ударился башкой, потом зашел в воду и утонул. Конец загадкам.
— Мы все еще пытаемся определить, провозил ли он взрывчатку через границу, но мексиканская армия не желает сотрудничать.
— Возможно, у нас получится ускорить процесс, — сказал Хикс, постукивая указательным пальцем по отчету. — Скажите, лейтенант, ваша дочь входит в ряды радикальной экологической организации?
— Нет, насколько я знаю.
— Но она нарушила ход конкурса, выступив с политическим протестом.
— А мне кажется, она просто вела себя как семнадцатилетняя девочка. В этом возрасте дети максималисты.
— Но вы понимаете, что я должен задать вам эти вопросы.
— Понимаю.
— Есть ли причины полагать, что ваша дочь могла вместе с членами радикальной группы инсценировать собственное похищение с целью получения денег?
— Нет.
— Но она ведь не посвятила вас в свои планы?
— Но баллончик с гербицидом и инсценировка похищения — это, простите, две большие разницы.
— Но эта версия сама напрашивается, лейтенант.
— Но вы ведь отслеживаете подобные организации. Есть ли у вас какие-то причины думать, что одна из них действует в Пасадене? — парировала я.
— В настоящий момент проводится проверка.
Я посмотрела на Чавеса. В его глазах читалась мольба не лезть в бутылку, но я уже не могла остановиться.