— И если причины полагать, что ФБР напортачило, не включив Габриеля в свои сигнальные списки?
По крайней мере, у Хикса хватило ума улыбнуться.
— Если он был-таки в списке, то у кого-то бо-о-льшие неприятности.
— Расскажите мне о Габриеле.
— Белый, скорее всего, американец, возможно, несколько последних лет провел в Европе. Отлично разбирается во взрывчатых веществах и взрывных устройствах, что, возможно, указывает на его армейское прошлое. Но если он самоучка, то это означает, что у парня незаурядные мозги и, вероятно, он получил высшее образование.
— Но возможно также, что он обучался за границей. Мы проверим, — сказал Хикс.
— Тот факт, что он избрал для себя имя Габриель, показывает, что он считает себя очень могущественным. Он сказал Филиппу Жэне, что вскоре все услышат о нем и будут его бояться.
— Есть ли какая-то непосредственная связь между похищением Лэйси и взрывом в бунгало Суини, а также попыткой взрыва в квартире того француза? — спросил Чавес.
Шеф пытался успокоить меня тем, что ФБР будет охотиться за Габриелем, а значит, помогут мне в поисках девочки, если это как-то взаимосвязано.
— Партнер Финли Брим по крайней мере трижды звонил Лэйси.
— Насколько я понимаю, он звонил всем конкурсанткам, — встрял Хикс.
— Но только Лэйси он звонил несколько раз, причем последний звонок был сделан непосредственно в день конкурса.
— Три телефонных звонка флориста участнице конкурса красоты еще не указывают на связь с террористическим актом.
— Такая же машина, как у Филиппа, отъезжала от того места, где была похищена Лэйси…
— Просто какая-то белая машина, ни марки, ни модели, остальное — ваши домыслы.
— Габриель заставил Филиппа остановиться напротив моего дома, где, собственно, и проживает жертва похищения. На мой взгляд, чем не связь?
— Если Габриель причастен к покушению на вас и вашего напарника, то разве это не объясняет его появление возле вашего дома? Вы уже один раз были мишенью. Думаю, он следил за вами, а не за вашей дочерью.
— Я не считаю, что он пытался убить нас с Трэйвером. Полагаю, бомба предназначалась для Суини.
— Почему?
— Он убивает всех, кто может его опознать.
— Так вы думаете, что ваша дочка могла быть похищена потому, что видела его?
— Это возможно.
Хикс покачал головой.
— Не сходится. Он мог бы убить и Филиппа, но почему не сделал это?
— Или нам повезло, или преступник играет с нами в какую-то игру.
— А как же требование выкупа? Зачем привлекать к себе дополнительное внимание полиции? Если Габриель тот, кем кажется, то он здесь ради одной цели — заложить бомбу. Похищение не вписывается в эту схему.
— Думаю, единственное, что мы можем с точностью сказать о Габриеле, — то, что все его действия станут для нас полной неожиданностью.
Хикс посмотрел на Чавеса, который несколько секунд нервно ерзал в кресле, а потом повернулся ко мне и сказал:
— Нам нужно найти Лэйси, Алекс… — Чавес помолчал и печально опустил глаза. — Нужно найти ее. А все остальное неважно.
— Наша работа — терроризм, — отрезал Хикс. — К вечеру у меня будет сто агентов, а к завтрашнему дню — двести. Если два дела действительно пересекаются, то мы сможем помочь друг другу и обменяться информацией. Но в противном случае это даже не обсуждается. Моя работа — найти Габриеля. А вы должны отыскать свою дочь.
В дверь постучали, и вошла Джеймс:
— Вот портрет, лейтенант.
— Это для меня, — сказал Хикс.
Джеймс вопросительно взглянула на него, а потом подошла прямиком ко мне и отдала мне рисунок.
— У меня будут копии через секунду, — сказала Джеймс, обращаясь ко всем собравшимся.
У Габриеля оказались гладковыбритое лицо и короткая стрижка. Лицо шире, чем я ожидала, с полными губами и крупным носом. Тонкий шрам в виде полумесяца тянулся вниз от уголка правой брови. Как и описывал Филипп, у него были светлые проницательные глаза, даже на портрете в них читался вызов. Я несколько минут всматривалась в этот взгляд, пытаясь представить холодное сердце, скрытое за ним. Но не смогла, даже в воображении. Я арестовывала бесчисленное множество людей, совершивших все мыслимые преступления, но за редким исключением у этих злоумышленников не было зловещих тайн, и ими не руководили темные силы. Это были просто мужья, братья, жены, родители или дети, сбившиеся с пути и потерявшие контроль над собой. Над ними возобладали ситуации и эмоции — ненависть, любовь и страх. А когда все было кончено и эти люди смотрели на то, что натворили, то они напоминали зрителей телешоу, которые растеряны и не могут взять в толк, как такое могло произойти.