— Я не могу…
— Не берите…
Гаррисон протянул было руку к телефону, но я уже открыла его.
— Делилло.
— Выбирайте, — сказал Габриель.
Это слово показалось мне еще одним ударом двери по лицу. Я взглянула на Гаррисона и кивнула. Он тут же сделал шаг назад и набрал Хикса.
— Сперва я хочу услышать голос дочери, иначе можешь отправляться прямо в ад!
— Интересный выбор слов, лейтенант.
— Дай ей трубку, или все кончено — прямо здесь и сейчас. Ты этого хочешь?
Габриель засмеялся, а потом на другом конце все стихло, хотя трубку и не повесили.
Я посмотрела на Гаррисона, который стоял напротив и, не веря своим ушам, качал головой, и орал в трубку:
— Позовите его к телефону немедленно! У меня нет двух минут! Нет, он не может мне перезвонить! Он нужен сию минуту!!!
Я услышала в трубке странный скрежет, как будто стул тащили по полу. Два коротких вздоха. Я узнала этот звук — такое чувство, что я слушаю биение собственного сердца. Это Лэйси, никаких сомнений. Снова вздохи. Те самые, которые я услышала в первые минуты ее жизни, когда новорожденную положили мне на грудь.
— Лэйси, — сказала я.
Тишина.
— Это я, дорогая.
— Мамочка.
— Я здесь, деточка.
Она что-то залепетала, но ее голос сорвался от переполнявших эмоций.
— Поговори со мной, девочка моя.
— Этот козел гребаный…
Тут Габриель вырвал телефон из ее рук и швырнул на пол.
— Лэйси! Лэйси, ты слышишь меня? Лэйси!
Опять тишина. Я крепче прижала трубку к уху, словно могла каким-то образом приблизиться к дочке.
— Лэйси, ты меня слышишь? — в отчаянии повторяла я. — Я люблю тебя. Все будет в порядке.
Ничего.
— Лэйси.
Я услышала, как что-то снова тащат по полу.
— Лэйси… Лэй…
— Выбирайте.
На секунду у меня перехватило дыхание, словно мне дали под дых.
— Ах ты, мразь, ты же отлично знаешь, что я выберу.
— Скажите вслух.
Он говорил как рассерженный учитель, требующий уважения от ученика.
— Говори! — заорал он, вернее скомандовал, сбившись на «ты».
— Лэйси.
— Будь на углу Орандж-гроув и Алтадены через шесть минут. Если я увижу полицию, услышу шум вертолета или замечу кого-то, якобы прогуливающегося с собачкой, то перережу ей глотку. Не вешать трубку! Оставайся на линии и включи громкую связь, я хочу слышать все, что ты говоришь.
Я повернулась к Гаррисону, приложила палец к губам и жестом попросила бумагу и ручку. Он вытащил из кармана блокнот и карандаш и протянул мне. Я быстро нацарапала несколько слов по дороге к двери.
Хикс слушал?
Гаррисон кивнул и написал ответ.
Через двадцать минут он сможет приехать сюда и прицепить к вам микрофон.
Я покачала головой, мы продолжили передавать блокнот друг другу, пока я шла к машине.
Через шесть минут я должна быть на углу Орандж-гроув и Алтадены.
Я поеду с вами, могу спрятаться сзади…
Я покачала головой, пока Гаррисон продолжал писать.
Нет, вы…
Я вырвала блокнот из его рук.
Читай дневник!!! Я поставила несколько восклицательных знаков. Там должно говориться, где Лэйси — найди ее.
Слова «найди ее» я подчеркнула несколько раз.
Мы дошли до машины, я открыла дверцу, а Гаррисон прикрыл рукой телефон, чтобы Габриель не слышал.
— Как я вас найду? — прошептал он. Наши взгляды на секунду встретились, но тут же разошлись.
— Он же написал, что именно планирует делать, и если мы потеряем связь… ты должен быть на шаг впереди.
Гаррисон неодобрительно покачал головой.
— Это жизнь, а не роман.
— Габриель верит в то, что написал.
Я села в машину и схватила Гаррисона за руку.
— Найди мою дочь.
Затем завела мотор, нажала на газ и помчалась по направлению к Алтадене.
Угол Орандж-гроув и Алтадены выглядел так, словно сюда по ошибке перенесли кусочек какого-то маленького городка. На асфальте аккуратные линии, чтобы все парковались под углом к тротуару и не мешали друг другу. Рядом друг с другом расположились ресторанчик, магазин тканей, комиссионка, торгующая подержанной мебелью, и парикмахерская. Единственный признак того, что мы не в Индиане, — вывески, написанные исключительно на армянском и испанском языках.
Я остановилась. Мимо меня к холмам проехала одинокая машинка. За рулем сидела молодая женщина, глядя строго перед собой, как будто она слегка перебрала и теперь на автопилоте добиралась домой. На противоположном углу время от времени то загорался, то гас от короткого замыкания знак автозаправки. И все. На перекрестке было безлюдно.