Я слышу, как они, проходя мимо меня, шепчут:
— Это новенькая из Приёрё…
Одна из них, толстая, краснолицая коротконожка, которая, кажется, с трудом несет огромный живот на расставленных точно козлы ногах, подходит ко мне с широкой мокрой улыбкой на толстых губах…
— Это вы новая горничная в Приёрё?.. Вас зовут Селестина?.. Вы приехали из Парижа дня четыре тому назад?..
Она уже знает все… Уже в курсе всего, наравне со мной самой. И больше всего меня забавляет на этом разлапистом теле, похожем на движущийся бурдюк, огромная черная фетровая шляпа — мушкетер, перья которой развеваются по ветру.
Она продолжает:
— Меня зовут Роза… Мадемуазель Роза… Я служу у г. Можера… Рядом с вами… Отставной капитан… Вы вероятно уже видели?
— Нет, сударыня…
— Вы должны были его видеть чрез плетень, который разделяет наши имения… Он постоянно в саду, работает… Еще очень красивый мужчина, знаете!..
Мы замедляем шаг, потому что г-жа Роза задыхается. Из горла у нее вырывается свист, точно у животного, которое умирает… При каждом вдыхании грудь ее вздымается и опускается, чтобы снова вздыматься… Она говорит, отрывая слова: — У меня припадок… О, как люди в наше время страдают, просто невероятно!
Потом среди свиста и икания слышится:
— Следует ко мне прийти, крошка… Если вам что-нибудь понадобится, добрый совет на всякий случай… Не стесняйтесь… Я люблю молодежь… За болтовней выпьем стаканчик ореховки… Ко мне многие здесь ходят…
Она на секунду останавливается, переводит дух, и говорит тихо, конфиденциальным тоном:
— Послушайте, Селестина… Может вы хотите адресовать вашу переписку на нас?.. Это будет, пожалуй, осмотрительнее… Я вам даю добрый совет… Г-жа Ланлэр читает письма… Все письма… До того, что раз мировой судья ее чуть не посадил… Повторяю вам… Не стесняйтесь…
Я благодарю, ее и мы продолжаем наш путь… Несмотря на то, что туловище г-жи Розы качается, как ветхий корабль в открытом море, она кажется дышит легче… Мы идем и сплетничаем:
— Ах! Здесь вы, конечно, найдете не то… Прежде всего, милая, в Приёрё ни одна горничная не уживается… Это уж в порядке вещей… Если барыня не прогонит, то от барина забеременеет… Ужасный человек, г-н Ланлэр… Красивая, некрасивая, старая, молодая, — ему все равно, и всякий раз ребенок!.. Ах! Уж мы знаем этот домик… Все вам скажут то же, что я говорю, — увидите… Пища скверная… Не дают вздохнуть… Работы пропасть… И постоянные попреки, крик… Настоящий ад!.. Стоит только на вас посмотреть, какая вы милая и воспитанная, чтобы не сомневаться, что вы не созданы для жизни у таких скаредов…
Все то, что рассказывала мне лавочница, г-жа Роза снова повторяет, но еще с более тягостными подробностями. У этой женщины такая потребность болтать, что она, в конце концов, забывает свою болезнь. Злоязычие, вероятно, и есть причина ее одышки… И ругань Ланлэров продолжается вперемешку с интимными рассказами из жизни местечка… И хотя я все уж это знаю, рассказы Розы так мрачны и безысходны, что я впадаю в полное уныние. Я задаю себе вопрос — не лучше ли мне уехать… Зачем подвергать себя опыту, когда заранее убеждена в неудачном исходе?
Нас окружили несколько любопытных, подтверждавших энергическим «верно!» каждое разоблачение Розы, которая продолжала пришепетывать, все меньше и меньше задыхаясь:
— Прекраснейший человек г-н Можер, и к тому же совсем одинокий, милая… Так что я за хозяйку… Ну, конечно!.. Отставной капитан… Оно и понятно… Не правда ли?.. Распоряжаться не умеет… В хозяйстве ничего но смыслит… Любит, чтобы за ним ухаживали, холили его… Белье чтобы в порядке… Привычки уважали бы… Хорошие кушанья… Если бы возле него не было лица, на которое можно положиться, его бы обчищали со всех сторон… Воров-то здесь хоть пруд пруди!..
Интонация всех этих отрывистых фраз и подмаргивание глазами позволяют мне догадаться о положении дел в доме капитана Можера…