В начале десятого класса мои родители получили долгожданное разрешение на выезд в Израиль. Долгожданное для них, но не для меня.
Ветта, когда узнала, что я уезжаю, перестала ходить в школу. Она лежала дома, в кровати и тупо смотрела в потолок.
– Пойми, я очень хочу уехать. Очень. Но я приеду за тобой. – Уговаривал я её. – Как только мне исполнится восемнадцать, я вернусь, мы поженимся, и ты поедешь со мной, как моя жена.
Она мотала головой и плакала.
– Не веришь?
– Нет, не верю. Ты забудешь про меня. Женишься на какой-нибудь еврейской девочке. – И она опять начинала плакать.
– Хорошо. Ты не веришь мне? Тогда сделаем вот что.
Я взял её на руки и понес к окну.
– Мне ты не веришь. А игре своей поверишь?
Она смотрела на меня и не понимала, о чем я говорю.
– Если первой приедет маршрутка, и оттуда выйдет женщина с ребенком на руках, то ты поверишь, что я приеду за тобой?
Она кивнула и уставилась в окно.
Через пару минут к остановке подъехала маршрутка и первой из неё вышла женщина с маленьким ребенком на руках.
Ветта меня обняла и сказала:
– Я буду тебя ждать. Очень-очень.
В аэропорт она не поехала меня провожать.
Когда мы устроились на новом месте, я стал писать ей письма. Старался писать каждый день. Но у меня не получалось. Английский, иврит, новые друзья… Я сократил переписку сначала до двух-трех писем в неделю, а потом до одного.
Я по-прежнему продолжал её любить, и то, что я вернусь за ней, было таким очевидным, что я даже и думать не мог, что она начнет сомневаться во мне. Она писала каждый день, потом все реже и реже.
Когда письма перестали приходить совсем, я позвонил ей домой. Трубку взяла мама. Я попросил позвать Ветту.
– Ветты нет, – сказала она пьяным голосом.
– А где она, знаете?
– Знаю. Далеко твоя Ветта, – ответила она грубо и бросила трубку.
Я долго страдал. Мучился. Не мог понять, почему она так поступила. Ведь она любила меня. Неужели так быстро, всего за каких-то пару месяцев, можно разлюбить? Я задавался этим вопросом, но ответа не находил.
Моя судьба сложилась так, что из Израиля родители переехали в Америку. Я закончил в Бостоне университет. Через пару лет женился.
В один воскресный день я решил пойти на пляж. Осень уже вступила в свои права, дав ветру все полномочия в тот ненастный день.
Я пошел прогуляться вдоль пляжа и увидел, как один мальчуган пытался запустить воздушного змея. В такую погоду, подумал я, лучше всего сидеть в уютном кафе и пивать чай с лимоном.
Но малыш все отчаянней пытался, а я стоял, наблюдая за его неудачными попытками, и вдруг вслух сказал:
«Если он его запустит, значит, у неё все хорошо. Значит, она счастлива. Моя Ветта»
Малыш сделал еще одну попытку, и воздушный змей взмыл высоко в небо. Он парил как птица, казалось, что сам ветер подчинился ему и выполнял его команды.
Я поднял руки вверх, засмеялся и крикнул:
– С тобой все хорошо, моя Ветта.
А спустя пару месяцев, судьба закинула меня на Родину. По работе.
Я пошел в гости к другу-однокласснику. Мы сидели на кухне, пили коньяк, и я мимолетом, как бы не особо интересуясь, спросил про Ветту.
– А ты не знаешь? – удивился он.
– Что?
– Ветта застрелилась. Почти сразу после того, как ты уехал.
Я побледнел:
– Не может быть. Она писала мне письма. До лета.
– Да, точно. Где-то летом она и застрелилась.
– Как? – я все еще ничего не понимал. – Нет, – не поверил я ему, – С ней все должно быть хорошо!
Друг ничего не сказал и только пожал плечами.
Медленно, как во сне, ничего не объясняя другу я вскочил и побежал в знакомый подъезд, на самый любимый в мире пятый этаж, сначала позвонил в дверь, и, услышав шаги, начал тарабанить в дверь изо всех сил.
Дверь открыл отец Ветты. Он еле держался на ногах.
– Как это случилось? Как? – спросил я и схватил его за ворот рубашки.
Он сначала попытался вырваться, но я втолкнул его в квартиру, закрыл дверь и, прижав к стене, повторил вопрос:
– Как она застрелилась? Где?
– На подоконнике её нашли… Ты… ты не знаешь почему? – Спросил у меня её отец, но я стал его бить по лицу. Потом, поняв, что если кто и виноват, то только я, присел на корточки и зарыдал.
«Чертова игра», «Чертова игра» крутилось в голове, но вслух я сказал:
– Почему? Просто первым пришел автобус.
Верино счастье
Несомненно, Вера была везунчиком. Ну а как иначе?
Красавица, умница, доброго нрава, послушная и очень терпеливая. Родители не могли нарадоваться! В десятом классе она влюбилась в одноклассника, который перешел из другой школы. Любовь была огромной, она еле помещалось в Верино сердце, а иногда, казалось, трещало по швам от переизбытка чувств.