По настоянию инспектора архимандрита Гурия я и Сережа проповедовали в церквах и в двунадесятые праздники выступали с пением праздничных светильнов в три голоса. За рождественской утреней мы, между прочим, пели дивный по содержанию светилен:"Посетил ны есть свыше Спас наш, — Восток востоков, и сущим во тьме и сени, обретохом истину, ибо от Девы родися Господь". Местом нашей церковно–общественной работы была военная церковь. В ней настоятельствовал профессор иеромонах Иона[50], читавший курс Священного Писания. Впоследствии, говорят, он был епископом в Харбине и скончался там в расцвете лет от какой‑то инфекционной болезни.
Тяготение к уставности богослужения обнаружилось и в академической церкви во имя Архистратига Михаила. Главным вдохновителем строго церковного пения среди студентов был помощник инспектора академии отец Феофан. Он выписывал из Киева партитуры, беседами на чаепитиях в своей келлии располагал студентов разучивать древнецерковные распевы и добился того, что киевская церковная мелодия[51] привилась на академических богослужениях.
Инспектор архимандрит Гурий участвовал в заседаниях Поместного Собора 1917–1918 годов, на котором был избран Патриарх Тихон, поэтому в академии бывал наездами. Рождество же 1917 года провел в Казани. Я отмечаю именно этот момент, потому что он имеет непосредственное отношение к моему окончательному решению стать монахом. Приблизительно за неделю до Рождества Христова отец Гурий благословил мне и Сереже съездить в город Свияжск. Там в мужском монастыре[52] жил слепой игумен. Имя его не помню, только знаю, что он когда‑то был учеником знаменитого глинского схиархимандрита Илиодора[53], а в Казани был старцем академического монашества. Повидать его и взять у него благословение на монашеское пострижение и порекомендовал нам отец Гурий.
Уже под вечер мы пешком перешли Волгу. Дул пронзительный холодный ветер. С трудом доплелись до Свияжска. Остановились в гостинице женского монастыря[54] и сразу направились к келлии старца, жившего недалеко в стенах мужского монастыря, хранившего великую святыню — открыто почивающие мощи святителя Германа Казанского[55].
Входим в коридор братского корпуса и стучим в дверь батюшкиной келлии. Долго никто не дает нам никакого ответа. Наконец слышится шарканье ног. Отворяется со скрипом дверь, и мы разглядываем в темноте высокую старческую фигуру в нижнем белье."Кто тут стучит?" — громко спрашивает старец."Студенты!" — отвечает Сережа."Мне некогда", — недовольно говорит старец и захлопывает дверь. Мы не двигаемся с места, ожидаем, что будет дальше. Через несколько минут дверь келлии снова отворяется и старец спрашивает:"Ушли вы, что ли, или еще стоите?"."Стоим!" — покорно говорит Сережа."Ну уж если терпите, то заходите, — снисходительным тоном замечает старец и начинает объяснять причину неласкового приема: — Два месяца я собирался в баню. Только хотел идти, а тут вы пришли. Теперь не пойду мыться, ради вас отложу". Нам стало жалко этого строгого старичка и не хотелось обрекать его на такие лишения. Но делать было нечего. Входим в келлию, увешанную фотографиями архиереев, разных духовных лиц, гравюрами монастырей и множеством икон."Что вы хотите?" — спросил нас старец."Батюшка! — начал Сережа, — мы хотели бы поступить в монастырь. Отец Гурий и послал нас на совет, как вы скажете". Старец предварительно осведомился о нашем возрасте и, узнав о наших юных годах, не отклонил нашего устремления сделаться монахами. Наоборот, одобрил это намерение, высказав мысль о необходимости раздувать искру Божию в душе, пока она горит."Быть может, — говорил старец, — доживают иные и до зрелых лет. Кажется, уж приспело время посвятить себя на служение Господу, а искры‑то Божией и нет в душе. Хорош ваш инспектор отец Гурий, — продолжал старец, — ума палата и умеет смиряться. Патриархом со временем будет"[56].
50
Иона (Покровский; 1892–1937), ученик и постриженник оптинского старца Антония (Потапова), окончил Казанскую духовную академию в 1914 г., был оставлен в ней доцентом. После 1917 г. эмигрировал в Маньчжурию. В 1920 г. рукоположен во епископа Ханькоуского, викария Пекинской епархии. Много сил отдавал благотворительности — помогал голодающим, создал приют для сирот и престарелых. Скончался от ангины. Кончина его сопровождалась чудесами.
52
Успенско–Богородицкий монастырь был основан в середине XVI в. святителем Германом Казанским.
53
Схиархимандрит Илиодор (Голованицкий; 1795–1879) подвизался в Глинской пустыни 45 лет, создал свою школу учеников, которые впоследствии стали известными подвижниками, имел переписку с преп. Амвросием Оптинским. Отцу Илиодору была открыта загробная участь людей, их будущее. Во время литургии он видел Божию Матерь.
54
Иоанно–Предтеченский женский монастырь был основан в конце XVI в. Там находился странноприимный дом.
55
Святитель Герман Казанский (†1568; память 6/19 ноября) происходил из княжеского рода, принял постриг в Иосифо–Волоколамском монастыре. После взятия Казани Иоанном IV вместе со свт. Гурием Казанским трудился на ниве просвещения местных жителей. По кончине свт. Гурия стал его преемником на кафедре. Царь Иоанн Грозный собирался поставить его Митрополитом Московским, но свт. Герман потребовал отмены опричнины и был за это изгнан.