– Но я не пишу статьи!
– Об этом никто не знает.
– Но с меня не слезут, пока я не покажу статью.
– Скажи, сдала редактору.
– Какому редактору?
– Журнала.
Кажется, у него находились ответы на все вопросы.
Но я все еще не была убеждена.
– Прекрасно. Но через месяц, через два меня спросят, и где статья?
– Напечатаем что-нибудь в какой-нибудь «Мурзилке». Не беспокойся.
Я вылезла из машины и направилась к школе. Каждый мой шаг сопровождался гулким ударом трусливого сердца. О как оно боялось, просто тряслось в ужасе от задуманного. Я не интриганка, строить козни для меня в новинку.
У школы никто не стоял, я опаздывала. Но мне это было на руку. Я не стала переодевать сменку, тут вообще это не было принято, как я успела заметить. Оставила пальто в гардеробе, а когда прозвенел звонок, подождала, пока в коридорах стихнут последние звуки бегущих на урок ног, и достала из сумки стопку листов с отсканированным дневником Киры. Каждый экземпляр был скреплен скрепкой.
Затем я прошлась по всей школе и на скамейках, на диванах, на столиках, и где только можно оставила распечатанные экземпляры дневника.
В какой-то миг, обернувшись на коридор с заботливо оставленными на диванах листами, я по-настоящему испугалась. У меня перехватило дыхание и сердце заколотилось так сильно, что в ушах зазвенело.
Но я убедила себя, что ребята этой школы должны знать, кому безропотно преклоняются. Кира давно заслужила полного и сокрушительного фиаско. Я достаточно долго терпела ее выходки.
Глубоко вздохнув, я пошла на урок. Извинилась перед учительницей и под удивленными взглядами одноклассников села на место.
– Преображение гадкого утенка, – фыркнула Яна, одетая в серый офисный костюм и белую блузку.
Кира дунула на челку и, взглянув на меня, прищурила глаза:
– Как интересно. А ты, оказывается, умеешь одеваться. Чего же раньше ходила как чума?
Я как можно пренебрежительнее дернула плечом.
– Эксперимент. Писала статью.
– О чем это ты? – нахмурилась Кира.
– «Поведенческие особенности стай в образовательных учреждениях», – выдала я придуманную отцом тему, – ты, твои стервятники и вся эта школа стала отличным материалом!
– Девочки! – строго воскликнула учительница. – Я вам не мешаю?
– В данный момент или вообще? – вызывающе спросила я.
Учительница остолбенело уставилась на меня. В глубине души я сгорала от стыда, но внешне я осталась скучающе-надменной. Новый образ, что поделать!
Я уселась на свое место, учительница, покачав головой, продолжила урок.
По классу пронесся шепоток, многие смотрели на меня с любопытством. А Кира вообще не сводила с меня глаз.
У меня же на душе остался неприятный осадок после моей грубости. Я ненавижу хамить людям и не делаю этого, или правильнее – не делала. Но желание выжить в этой школе не оставляет мне выбора. Или я вру себе? И выбор есть? Не знаю. Или я снова вру себе и все я знаю, просто ищу себе оправдание.
Мне было стыдно не только перед учительницей, я испытывала стыд и страх за листы с отсканированным сокровенным дневником, благодаря мне растиражированным по всей школе.
Я не слушала учительницу, я считала минуты до звонка. Конечно, была возможность выйти в туалет, пробежать по школе и собрать листы, но я была уверена, что кто-то распечатки уже нашел и читает. Поздно было поворачивать назад.
Прозвенел звонок, а я так и осталась неподвижно сидеть за партой.
Кто-то прошел мимо, обронив:
– Картье, клевые часики! Это ведь модель «Tank Anglaise»!
Донесся шепот:
– Какие перемены! Одежду из секонд-хенда она сменила на дизайнерские шмотки, недурно.
– А кто у нее родители?
Я не стала дальше слушать, поднялась, скинула тетрадки и ручки в сумку. На выходе дорогу мне преградила Кира. Яна держалась чуть в стороне.
– Думаешь, если нацепила это все, крутая те-перь?
– А ты хочешь проверить? – внутри вся дрожа, как можно спокойнее спросила я.
Она молчала, тогда я оттолкнула ее со словами: «Уйди! Поверь, у тебя скоро будут дела поважнее меня!» – и зашагала прочь.
– О чем это она? – спросила Яна.
– Какая борзая! Она что, действительно ради статьи строила из себя непонятно кого?
О чем дальше они говорили, я не слышала. Но, проходя в коридоре мимо диванчиков, я заметила девочек, с любопытством листающих мои распечатки.
На первом этаже и вовсе собралась кучка старшеклассников, которые со смехом читали вслух записи из дневника.
Услышав текст дневника, декламируемый нарочито писклявым голосом, мне стало не по себе, а собственный поступок вдруг показался чудовищным. Я всегда знала, что поступок дурной, но не осознавала до конца, что ли.