– Мои книги остались дома, а здесь у меня мало вещей.
– Тяжело уезжать из дома, да?
Я повела плечом.
– Это лишь на год.
– А Даня это понимает?
Ее вопрос застал меня врасплох, я не сумела ответить. Да что там Даня. Понимала ли я сама, что находиться в этом городе мне осталось считаные месяцы? Я безрассудно растворилась в своей влюбленности и, как героиня лежащих передо мною книг, говорила себе: «Я подумаю об этом завтра». Но наступало завтра, а я все так же откладывала серьезный разговор с самой собой на еще одно «завтра»…
Лия, похоже, все поняла, потому что сказала:
– Иногда принимать решения сегодня не нужно, потому что завтра само расставит все по своим местам. Пусть все идет своим чередом.
После голубцов мы пили чай с печеньем «Макарон». Меня немного удивило это совпадение. Именно такое печенье мне прислал Денис на наше первое чаепитие.
– Любимое печенье? – полюбопытствовала я.
– В прошлом любила, а теперь ем по привычке.
Я почувствовала, что мы как-то слишком разоткровенничались и мой план быть невыносимой терпит крах, поэтому спешно засобиралась.
– Мне пора. Я печенье это не люблю. И вообще, как ты понимаешь, у меня есть дела и поинтереснее, чем чаевничать с тобой!
Лия на мою тираду лишь кивнула.
Она проводила меня до двери и на прощание сказала:
– Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но даже если ты убьешь кого-нибудь и попросишь меня помочь закопать труп, я от тебя не отвернусь. Дай мне шанс, Стефа.
– Я знаю, что тебе от меня что-то нужно. И пока ты не будешь откровенна, мы вряд ли подружимся.
Мы замолчали, разглядывая друг друга.
– До завтра? – Она смотрела на меня с такой искренней надеждой. Я должна была быть верна своему плану, должна, но я…
Это был настоящий кошмар, после школы я проводила время с Денисом или врала ему, что иду при школе на курсы кулинарии, а сама шла гулять с его бывшей, а вечером встречалась с его братом.
Не знаю, зачем я продолжала общаться с Лией, это было неправильно, это было мне не нужно, но всякий раз, когда она звонила и звала меня куда-то, я сперва огрызалась, зло шутила над ней, а потом послушно шла на встречу.
Она была умной, начитанной, ироничной, веселой, щедрой… она могла быть любой, но неизменно вызывала у меня симпатию, с которой я усиленно боролась.
Я так и не поняла, с какого именно момента лед у меня на сердце по отношению к Лие тронулся и поплыл, тая, пока в океане моих чувств не осталась одна лишь льдинка из целого айсберга ненависти.
– Стефа, – позвал Данила, – о чем замечталась?
– Да так…
Мы сидели в уютной кафешке на Невском и пили фруктовый чай с маффинами.
Мой мобильник пиликнул, известив о новой эсэмэске. Денис писал мне: «Идет чумовой фильм, сходим вечером в кино?»
– Кто пишет? – попытался заглянуть в телефон Данила.
– Реклама, – поспешно убрала я мобильник.
«Когда слишком долго откладываешь признание, его все труднее и труднее сделать, и наконец наступает такой момент, когда оно просто становится невозможным»[2]. – Вспомнила цитату из любимого романа. Чтобы я делала, если бы не прочитала его?
Так и со мной произошло. Мне следовало сказать Дане, что я знакома с его братом в тот день, когда я распространила по школе дневник Лии. А теперь как признаться?
Не могла же я этак между поцелуями прошептать: «Забыла сказать, твой брат, с которым ты не знаешь как сблизиться, после того как толкнул его с крыши и сделал инвалидом, мой лучший друг!»
Что повлечет за собой подобное признание, можно лишь догадываться.
Я взглянула на Даню, и мне стало так хорошо и страшно одновременно. Я боялась его потерять. Вчера звонила мама и сочувственно сказала: «Потерпеть осталось совсем немного, козлик».
Я скучала по ней, но ее приезд означал бы конец всему: отношениям с Даней, дружбе с Денисом и Лией и прощание с отцом. Андрей не был прекрасным, да что там, даже хорошим отцом, но мы узнали друг друга… Не знаю, что теперь сталось с моей ненавистью к нему. Порой он меня мог достать одной лишь репликой, а бывало, вызывал восхищение и благодарность.
Даня накрыл мою руку своей.
– Ты кажешься расстроенной. У тебя все нормально?
– Все отлично, – как можно беспечнее заявила я и потянулась к нему, чтобы поцеловать, но Даня отстранился.
– Стефа, я чувствую, что-то не так. Ты меняешься.
– Нет! Я прежняя!
Он опустил глаза, помолчал, а затем осторожно сказал:
– Я видел вчера тебя с Лией, вы переходили Банковский мост.
Ну конечно! О своих встречах с Лией я сказать ему не могла. Он бы не понял. Я сама не понимала, все так запуталось!
– Скажешь что-нибудь? Это был обман зрения или…