Я впервые за весь полет повернулась к сидящей рядом женщине. Она участливо взглянула на меня и спросила:
– Боитесь летать?
Я вытерла ладонями мокрое от слез лицо и тихо промолвила:
– Полеты – не для меня.
Моя мама вернулась из Англии через три месяца. Я все еще жила с семьей Тани у нее на даче в большом, но ветхом деревянном доме. До начала учебного года оставалось всего несколько дней.
Мы сидели с Таней в гамаке, она листала журнал мод и перекидывалась эсэмэсками с Максом, а я читала дневники Кафки. От моды, понятно, меня воротило. Таня знала, я ей все рассказала без утайки. Она приняла меня оплеванную, разрушенную и униженную. Я плакала, она утешала, я, точно змея, шипела, проклиная своих врагов, Таня терпела меня. Ее дружба грела меня, никак не способную согреться после месяцев в северном городе. Но здесь, на солнышке, в кругу добрых ко мне людей я отогрелась и вновь научилась радоваться. Я оборвала всякое общение с теми, кто остался в Петербурге, словно боясь, что любая весточка оттуда, как бактерия, заразит меня. Денис первое время пытался мне писать, но я не отвечала, и он прекратил попытки. Последним его сообщением было: «Я поступил, Теф!» Отец звонил несколько раз, но и с ним я говорить не могла.
Мама с чемоданом зашла в калитку и весело крикнула:
– Девчонки!
Я от неожиданности выронила книгу. Таня хохотала, наблюдая за тем, как я верчусь и запутываюсь в сетке, пока мама с широкой улыбкой шла по тропинке к нам. Исчез ее золотистый загар, она показалась мне необычайно белой. Я наконец выбралась из плена гамака и кинулась в ее объятия.
Мама расцеловала меня и, сжав ладонями мое лицо, запричитала:
– Козленок мой, как ты выросла, как похудела!
– Так, по-твоему, я была толстой? – вскричала я.
Она удивленно вскинула брови, видимо, дивясь, с каких пор меня это волнует, и пробормотала:
– Ну разве самую чуточку! Ты была пухленькой.
Я засмеялась и снова ее обняла.
– Я так соскучилась по тебе. И ужасно хочу домой! – Я посмотрела на ее большой чемодан. – Когда мы поедем? Сегодня вечером? Или уже завтра?
Подошла Таня и пожурила:
– Теф, дай маме хоть с дороги отдохнуть, вот заладила!
Мама обняла Таню и, положив мне руку на плечи, сказала:
– Я привезла из Англии всем подарки! Пойдемте скорее смотреть.
Мой вопрос, когда мы поедем домой, так и остался без ответа. Но я решила и в самом деле не доставать маму. Я понимала, возможно, она еще не выселила жильцов и на это понадобится несколько дней.
После раздачи подарков и обеда мы с мамой вышли в сад. Я предложила сесть в гамак. Мама отказалась, сказала, что лучше постоит, насиделась в самолете и машине. Я забралась в гамак и, весело болтая ногой, покачивалась. Боже! Если бы я только знала, что мама мне должна сказать, никогда бы не согласилась услышать эту новость, лежа в гамаке, сделанном из старой рыболовной сети.
Мама сложила руки на груди, а потом выпалила:
– Стефа, я ездила в Англию не на учебу тебе заработать.
Я перестала покачиваться.
– А зачем?
– Заработать на первый взнос на квартиру.
– Какую еще квартиру?
– В которой мы будем жить.
Я непонимающе заморгала.
– А наша квартира? Зачем нам жить…
– Нашей квартиры больше нет.
Я попыталась сесть, но мне не удалось, и я закачалась. Попыталась встать с гамака, но от резкости движений я закрутилась в него и вывалилась, ободрав о землю коленки. Но я тут же вскочила и уставилась на маму.
– Как это нет? О чем ты?
Она не смотрела на меня, ее взгляд скользил по саду, пока не нашел скамейку, сделанную из двух шин и доски. Мама устремилась к ней и присела. Было видно, что ей тяжело даются слова.
Я опустилась рядом, и она тихо сказала:
– В прошлом году я вкладывала деньги в одну организацию под большие проценты, это работало, думала, накоплю приличную сумму и мы сможем сделать ремонт хороший и побаловать себя.
– Мама…
– Ну что ты, в самом деле, другие люди тоже вкладывали. Кому-то повезло, они успели, а я… – Она расплакалась.
– Почему ты мне не сказала? – погладив ее по плечу, спросила я.
– Ну как я могла? – всхлипнула она.
Я жадного глотнула, мне не хватало воздуха. Так, значит, Таня видела не квартирантов, выходящих из нашей квартиры, а новых хозяев.
– Нам негде жить, – произнесла я. Это звучало чудовищно.
Мама тряхнула головой и, утерев слезы, сказала:
– Ты не переживай, мы снимем комнату пока. – Она взяла мою руку и похлопала по ней. – Деньги на первый взнос за новую квартиру есть, возьмем ипотеку, все будет хорошо.
Я слушала ее, но голос ее доносился до меня словно издалека. Я вернулась из Питера и хотела забыть этот год. А сейчас все мои мечты о том «как раньше» были разбиты.