Корабль управлялся обычным бортовым компьютером, который сообщался при помощи невидимых сигналов со всей обширной компьютерной Сетью (она проходила под почвой родной Земли и даже под поверхностью других планет Солнечной системы, а ее автоматические зонды-глаза, хоть и в относительно небольшом количестве, летали по всему космосу; к этой Сети также был подключен и сам компьютер-президент). Этот бортовой компьютер заставлял лететь корабль по заданной людьми будущего в качестве программы координатам. Так что мы, не принимая никакого участия в управлении, весь месяц полета старались как-нибудь развлечься. В самом начале путешествия вдруг обнаружилось, что моя дочь Аня не осталась на Земле, а, прокравшись на «Посланник» (так мы назвали корабль), некоторое время укрывалась в маленькой круглой комнатке, несколько дней там ждала и голодала, и все это ради того, чтобы, по ее словам, «увидеть инопланетян». Да, характером пошла она в свою упрямую мать. Не в меня, это точно. Ведь не могли же мы изменить программу и повернуть корабль. Расчеты, связанные с этим, невероятно трудны. Как я узнал от Эмбриоля, ученым понадобилось бы не меньше нескольких месяцев на то, чтобы их произвести.
- Есть в этой истории что-то, что меня настораживает, - сказал однажды я своему давнему другу Звягинцеву и не столь давнему – Эмбриолю. - Во-первых, как моя дочь могла без пульта управления лестницей взобраться на корабль, который постоянно находился на расстоянии пяти метров от земли? Во-вторых, каково предназначение той маленькой комнатки, где укрывалась моя дочь? И, в-третьих, почему президент-компьютер на нашей второй встрече с ним так странно взглянул на Анну? Уж не замешан ли он здесь и не логично ли, приняв во внимание все факты, подозревать, что сам компьютер каким-то образом внушил Анне мысль о том, чтобы сюда прокрасться, дабы иметь в лице девочки еще одну посланницу, являющуюся частью земной истории?
Все эти вопросы были обращены уже не столько к самому себе, сколько к Эмбриолю.
- Когда ее спрашивали, Анна сказала, что, оказавшись возле корабля, она взлетела, потеряла вес и легко добралась до всегда открытого входа в космический корабль… - решил подлить масла в огонь Звягинцев.
- Президент-компьютер, представителем которого я являюсь?.. – не сразу ответило существо, до всего этого разговора наслаждавшееся сидением в кресле, которое действовало на него странным образом, и застигнутое несколько врасплох столь неожиданным напором. – Не знаю. Мысли машины не может прочитать ни один телепат! Это создание людей с его чужеродным нашему и земному мышлением, по-моему, на очень многое способно.
Эмбриоль тогда даже не подозревал, насколько он был прав, сказав эти слова.
* * *
Забегая вперед, скажу, что многие события, которые мне были когда-то непонятны, сейчас ясны как день. Прошло немало лет… Я совсем не постарел, и ныне, оглядываясь назад, в прошлое, вижу, что все случившееся со мною было предопределено самой судьбой. В конце концов, ведь кто сказал, что мне написана на роду обычная судьба? Такая, как у большинства людей?..
А судьба у меня и впрямь странная.
Нет толку пытаться разобраться во всем. Нынче мои загорелые руки любовно прижимают к груди потертую небольшую толстую тетрадь в коричневом кожаном переплете. Это единственная ниточка, уходящая в мое прошлое. В нее, в этот своеобразный дневник, я записывал свои фантастические приключения, мысли. Потом кое-что добавлял, вставлял, чтобы усилить связность своего правдивого рассказа.
Вот и сейчас мои, быть может, неуместные слова для этого места в дневнике надо рассматривать как простую вставку, своего рода комментарий к тем невольным подсознательным (и как потом оказалось, правильным!) сомнениям, которые возникали у меня по поводу компьютера-президента еще внутри «Посланника» на пути к Аннии…
Порою мне бывает грустно и горько от того, что я не вижу ничего хорошего впереди, в нашем будущем. Я – антиасслири́ст! Что мне делать со своим знанием о том, что случилось на самом деле потом с нашей экспедицией на «Посланнике»? Что?!.. Сероглазая машина не допустит, чтобы я кому-нибудь рассказал правду о происшедшем, тому же Всемирному Совету всех землян и инопланетян, например.
Глава 7
Смеркалось.
Кочевое племя стало лагерем. Люди жгли костры и разделывали дичь. Небо из обычного красного превратилось в почти что совсем багровое. Шаман сидел возле своих зелий и пел какие-то молитвы. Как и обычно, его окружало много людей, которые внимательно прислушивались ко всем бредням, что он им говорил. Чуть-чуть в стороне престарелый вождь советовался с самыми лучшими охотниками о том, где именно лучше всего будет завтра устроить Большую Охоту. Все кругом имели какие-то занятия.