Выбрать главу

Знаю, что если все решится в пользу нашего исследовательского института, я точно буду в составе миссии — не зря последние десятки и сотни лет я отдал техобслуживанию станций и сдаче экзаменов на «отлично», пусть и в разных странах. Не то чтобы старожил, конечно, но Риг меня ценит. Сам это вчера сказал.

день 76 первой трети 3987 года

Да! Летим. Отправление назначено на первый день последней трети. Решено собрать экипаж из восьми студентов Рига (я в их числе!), четырех капитанов и четырех смотрителей. Стартуем на «Эсерксе 3900» — одном из новейших кораблей всей Триде. Затем, как только выходим на орбиту, отцепляем первые пять отдельных, самостоятельных капсул, в каждой из которых по одному добровольцу.

Да, ну конечно, я решился быть в их числе — возможно, это отдает сладко-горьким привкусом тщеславия, но все указывает на то, что у первой партии капсул больше всего шансов долететь до Земли. Я хочу увидеть ее первым. Стать ее первым. Улыбнулся.

Дальше отцепляются еще четыре капсулы, рассчитанные уже на двоих. Оставшиеся трое ведут корабль — тоже по направлению к Земле. Грубо говоря, решили рассредоточиться, чтобы хоть один из нас достиг планеты, где есть разумная жизнь — надеюсь, действительно все еще есть и будет, когда мы доберемся.

Жди нас, Земля! Тридеане к тебе с миром.

день 43 второй трети 3987 года

До старта осталось совсем немного. Вся команда погружена в тотальную подготовку, но спасибо ректору Ригу — он заставляет нас время от времени тормозить и отправляет по домам, проводить время с близкими. «Кто знает, — бормочет он своим старчески черепашьим голосом, — когда вы еще встретитесь…» Мы привыкли к его своеобразным шуткам за несколько лет работы плечом к плечу. Впрочем, каким шуткам — вообще-то Риг дело говорит. Наша миссия, если все пойдет по плану, завершится в конце этого года, и к началу следующего мы уже вернемся на Триде. Но космос штука хитрая… Никогда ведь не знаешь, чего ждать.

Сольвейг, к слову, восприняла мое желание присоединиться к миссии как настоящая героиня — я и не сомневался в ней. Мы долго обсуждали все это, стараясь ни на каком из поворотов не задеть чувства друг друга, мягко сглаживали углы, а когда они становились нестерпимо острыми — обходили их с особым вниманием.

Она знала о моей вечной мечте увидеть живую планету — как и все вокруг. «Делай то, что ты должен делать — ты знаешь что, твое сердце уже сделало выбор. И я его приняла, Йон. Я верю в тебя и восхищаюсь тобой».

Я видел в ее глазах и страх, и желание отговорить меня, и даже легкий оттенок обиды — все это она мне тоже высказала четко и ясно, чтобы между нами не осталось недомолвок. Спросила, может ли сопровождать меня, — Сольвейг не раз вылетала со мной на работу на станции, развлекала беседами, пока я делал что-нибудь не особенно сложное, или помогала с отладкой настроек. В этот раз я не мог взять ее: во-первых, потому, что это миссия, где под счет каждый вздох, а во-вторых… в этом не очень-то хотелось себе признаваться, но все-таки я не мог сказать с уверенностью, что кто-то из нас (или все мы) не погибнем.

Я не скажу тебе этого, родная, но хочу, чтобы ты жила и освещала улыбкой своих тонких бледно-розовых губ горы Триде. У тебя еще много впереди, даже если что-то со мной пойдет не так.

Я крепко обнял мою дорогую Сольвейг — ее рыжевато-русые волосы застряли, как обычно, в моей колючей щетине. Мы засмеялись. Чуть горше, чем обычно. Нас ждет целый выходной день — заканчиваю свои заутренние записи и иду ее будить. Сегодня — забыть обо всем и радоваться каждой секунде! Я в нетерпении, родная. Просыпайся.

день 33 второй трети 3987 года

Мой страх — томителен. Я не скажу, что не боюсь. Боюсь. Но ловлю странное ощущение: мне будто бы плевать, будто что-то происходит — и это не со мной. Мозгом — да, понимаю, что страх и волнение быть должны, они вроде как в подтверждение того, что я отношусь серьезно и ответственно к своей миссии. Но внутри какая-то пустота, ветер, пустыня. Я просто рад, что что-то будет — что-то большое, важное и, пожалуй, даже увлекательное. Энтузиаст — я такой, искренне, я горяч! Но и я же параллельно не чувствую ничего.

Сессии (обязательные для астронавтов) с психиатром не показали никакой патологии, что удивительно, конечно, но мне на руку. Даже наоборот: мои хладнокровность, легкость и спокойствие в принятиях решений, по словам врача, очень даже идут к моему занятию (какие красиво сложенные и пафосные словечки). Сказал только, что наблюдает диссоциации кое-какие, впрочем, не видит ничего опасного. Как много он не знает (улыбнулся). Так что, в целом, наверное, стоит задвинуть все свои пустые психоаналитические самокопания куда подальше… И постараться жить нормально.