Мы немного обсудили эту тему на нашей встрече с Петей. Сошлись на том, что всё видно будет, а пока не стоит себя накручивать догадками. Петя предложил мне завтра вместо обеда прогуляться с ним по улицам, подышать воздухом. «Не всё же нам по углам прятаться, — сказал он. — Пусть все увидят». Я согласилась, потому что мне тоже надоело, как воришке, подниматься наверх после отбоя. Интересно, как отреагируют девочки и наши начальницы? Ирине Антоновне, например, эта новость точно не понравится… Чёрт, я уже начинаю волноваться.:-(
28 февраля
Вчера на прогулку с Петей пойти не удалось, потому что вернулась машина из Капитонова, и майор с утра разослал сообщения, что в час дня будет новое собрание в спорткомплексе. Сам он не выступал первым, дал рассказать экипажу обеих машин, что они видели. Сначала выступал лейтенант Петров (или Попов?), который вернулся из Капитонова. По его словам, Капитонов практически пуст — там только пара банд мародёров с ружьями, но без серьёзной техники. Наши пытались вступить в переговоры с ними, но они убегали, едва увидев броневик. Объехав весь город и поняв, что большинство нормальных жителей (не мародёров) разбежались по деревням или спрятались, они поехали дальше в Большие Камни (вот почему их так долго не было). Ехали несколько дней, зато не зря — в Камнях, по словам Петрова, выжившие люди живут одной большой группой вроде нашего. Всего в Больших Камнях осталось около 500 людей. Мародёров среди них нет, еды пока хватает: собрали в склады из пустых домов всё, что смогли. Живут люди в отапливаемых печками домах в частном секторе, сами валят деревья и колют дрова, так что ситуация у них нормальная.
После лейтенанта выступал командир второй машины, седой мужчина. Он рассказал, что в Иркутске тоже люди организовались после чумы, только там у них главными стали не военные, а обычные жители. У них там всё намного устроено жестче, чем у нас. Никого к себе не пускают, ко всем приезжим относятся очень подозрительно. Он говорил с одним из местных лидеров, но особо ни о чём договориться не удалось: там считают, что в нынешних условиях каждый город сам за себя, и если Иркутск начнёт раздавать свои запасы и оружие всем нуждающимся, то скоро он сам останется ни с чем. Впрочем, они согласились через какое-то время отправить к нам своих людей, чтобы они посмотрели, как у нас тут в Пригорске — может быть, тогда удастся наладить какое-то сотрудничество.
Собрание длилось довольно долго, около двух часов, люди задавали вопросы, военные отвечали. После того, как я поняла, что ничего страшного или необычного наши люди в других городах не нашли, мне стало скучно, и я почти всё пропустила мимо ушей. Майор предлагал переселить всех желающих из Больших Камней в Пригорск, так как у нас пока всего хватает, а чем больше людей в городе, тем лучше. Некоторым это не понравилось, но в итоге вроде на этом и решили. С Иркутском, сказал майор, пока ничего не ясно — нужно дождаться, когда их делегация к нам приедет. По-моему, он обижен, что они практически выгнали наших людей.
Так как прогулка у нас обломилась, вечером мы с Петей встретились, как обычно, наверху. Он был сильно уставший, потому что заработался за день, новые кабели протягивал. Но мы всё равно очень мило посидели. Сегодня обязательно пойдём на прогулку!
29 февраля
Дорогой Дневник, мы с Петей сделали это — в обед взяли и вместе прогулялись по городу! Он зашёл к нам в отдел, и я на глазах у всех девчонок ушла вместе с ним.:-) Гуляли не очень долго, до площади Победы и обратно. Оказывается, ночью похолодало, а я немного не рассчитала одежду и замёрзла. Но всё равно прогулка была очень приятной. Петя хотел дойти до улицы Клары Цеткин, и тогда он показал бы дом, где раньше жил — но это в следующий раз. А пока мы просто покидались снежками (это была идея Пети). Так странно было дурачиться, как маленькие дети, на пустой большой площади — мне в какой-то момент даже стало страшно непонятно из-за чего. Петя это заметил и спросил, что случилось, а я не смогла ничего ответить — просто сказала, что мне холодно и я хочу вернуться. Потом всю обратную дорогу ругала себя за то, что испортила веселье. Но Петя чувствовал себя вполне ничего — шутил, смеялся, и я потихоньку пришла в себя.