Вчера я видела, как убили человека. Сидела рядом с ним и смотрела. Это был Ануфр — его убил Ибрагим, один из помощников Мамонта, который всегда приезжает вместе с ним. Просто достал свой пистолет и выстрелил ему в голову. Ануфр даже не успел повернуться к нему. Кровь попала на меня. Истерила, конечно, но Мамонт вытащил меня из машины и сказал, чтобы я не орала. Я как-то заставила себя замолчать. Он спросил: «Неужели ты не рада, что этот человек умер?». Я ничего не соображала, просто поняла, что он вопрос задаёт, и стала кивать головой. Мамонт говорил что-то про то, что Бога в мире больше нет и мне нужно привыкать к такому, если я хочу выжить. Он держал меня за плечи, пока Ибрагим пихал труп Ануфра в багажник. Я хотела убежать, не быть там с ними, но они бы не дали мне уйти, да и были мы на пустыре возле ТЭЦ, там не сбежишь. Не помню, как меня усадили обратно — очнулась, только когда приехали обратно в штаб. Всё пыталась оттереть кровь с руки, только ещё больше размазала. Помню, как на меня посмотрел Рома, когда он встречал нас. Я даже на секунду испугалась, что он что-нибудь сделает Мамонту. Меня отвели в душ, я долго мылась там, но до сих пор такое остаётся чувство, будто я вся испачкана в крови.
Вечером, когда мамонты ужинали в штабе, я сидела за столом. Разговоров было мало, все были в плохом настроении из-за убийства Ануфра. Только Ибрагим всё распинался — угрожал всем, что если кто-то будет нарушать правила и перестанет уважать их, то этот человек отправится за Ануфром, умрёт, как собака. Остальные ели молча, сам Мамонт тоже ничего не говорил. Мне еда в горло не лезла, тошнило. Всё пыталась понять, что произошло, почему Мамонт взял меня с собой на этот ужас. Конечно, ничего не поняла, зато утром мне Рома объяснил: оказывается, Ануфр в Иркутске начал тайком собирать вокруг себя людей, чтобы убить Мамонта и самому стать главным, ну, как Мелепин в своё время. Но Мамонт узнал его планы, вот и пригласил его с собой на эту поездку в Пригорск. Ануфр успел склонить к себе достаточно много мамонтов, и убивать его Иркутске было опасно. А если заговорщики узнают, что их главного уже убили далеко от города, то справиться с ними будет легче.
Во время ужина я чувствовала себя дурно, но по-настоящему плохо мне стало, когда меня вывели наружу, чтобы отвезти домой: оказывается, Ибрагим повесил над воротами штаба тело Ануфра, как он это раньше в Иркутске делал. Так Мамонт приказал — сказал, пусть жители Пригорска видят, как кончил тот, кто устраивал здесь беспредел.
Я спрашивала Рому, знал ли он о том, что собирается сделать Мамонт. Рома клянётся, что ничего не знал: для него тоже было шоком, когда автомобиль из поездки в ТЭЦ вернулся с мёртвым Ануфром. Мамонт-то говорил ему, что просто проедется и проверит готовность электростанции к зиме. Почему он впутал во всё это меня, Рома не знает. Ну, он так говорит, но мне кажется, что у него есть если не знание, то догадка. Я не стала его долго пытать расспросами, потому что Рома и сам не в лучшем состоянии. Вчерашнее убийство поразило всех мамонтов, да и простых жителей. Я сдуру сходила на комбинат после обеда, когда оклемалась — там девушки обходили меня за десять шагов, будто я снова одна заражённая чумой среди здоровых людей. Даже Алёна, и та, увидев меня, сделала вид, что страшно занята, отвернулась и стала месить тесто.
Рома явно обозлён на Мамонта. Не из-за Ануфра, конечно — он считает, что этот урод своё заслужил, — а из-за меня. В первые дни после отъезда Мамонта, когда я приходила в штаб, он мне сто раз повторял, что ничего о планах Мамонта не знал и вообще считает, что тот меня зря взял с собой на такое дело. Разок даже проговорился и стал ворчать, что Мамонту пора бы понять, что я не его дорогая Юлечка, а другой человек, но когда я начала расспрашивать, что он имеет в виду, он опять стал играть в молчанку.
Тело Ануфра висит у ворот штаба уже который день. Оно уже гниёт и воняет. Я зажимаю нос каждый раз, когда прохожу мимо него. Боюсь, как бы оно не сорвалось с верёвки и не упало рядом со мной. Я просила Рому убрать тело. Он сказал, что и сам бы рад, но Мамонт чётко приказал держать тело на виду не меньше недели. Он боится его ослушаться, особенно после того, что произошло. Я его понимаю, но поскорее бы прошла эта неделя! А то это уже выглядит, как плохой фильм ужасов.
Они убивают друг друга, да и остальных людей, так запросто… Словно люди для них — просто куски мяса. Может, они и правы. ГЧ показала мне это, КС показала мне это, а теперь вот мамонты мне это показывают. Мы все — просто ходячее мясо, помеченное красной сыпью. Убить людей так просто. Слишком просто!