– Что? – Я недоверчиво взглянул на нее.
– Позволь мне исправиться. Я вовсе не такая стерва. Давай сходим куда-нибудь и познакомимся по-настоящему.
Как вы понимаете, предложение было немного неожиданным. Что за твари эти женщины? Почему они всегда застают меня врасплох? Да будь ты хоть немного предсказуемой! Черт возьми, неужели нельзя хоть раз позволить догадаться, что ты будешь делать, думать или чувствовать через пять минут?
– И что она ответила?
– Я ей этого не сказал. Я только... Ладно, не важно.
Мы договорились, что я позвоню через недельку, когда немного развяжусь с делами. Она взглянула на меня слегка недоверчиво и попрощалась, а я остался торчать на наблюдательном посту. Но через неделю все-таки позвонил. Я рассчитал, что с Тедом мы покончим где-нибудь с четверга на пятницу, и предложил пойти куда-нибудь в субботу. Если она, конечно, сможет. К моему удивлению, она могла, и мы договорились встретиться у касс вокзала Ватерлоо в полдень.
Крейг сказал, что, поскольку свидание только завтра, мы с ним вполне можем "немного принять", но я его разочаровал. Мне надо было хорошенько вымыться и отдохнуть, чтобы избавиться от запаха смерти. Я постоянно чувствовал его. Смерть обволакивала меня, она, казалось, была везде: в волосах, под ногтями, в порах кожи. В таком виде невозможно идти на свидание.
Вообще-то и возвращаться со свидания – тоже. Но на этот раз у меня должно получиться.
Все будет хорошо.
Как я уже говорил, спиртное мне не нравится, и окружающим от этого только лучше. Поэтому я предложил Аделаиде съездить прогуляться в Брайтон, и через двадцать восемь часов мы уже катили на поезде к побережью.
Путь прошел почти без происшествий. Мы мирно беседовали о том о сем, в основном обсуждая то, что видели из окна. Аделаида зачем-то взяла с собой большой термос и не придумала ничего лучше, как всучить мне в трясущемся на полной скорости вагоне тонкий пластиковый стаканчик, до краев наполненный расплавленным кофеином. Колени мои несколько пострадали, но в остальном путешествие прошло спокойно, если не считать того, что она упомянула Теда Аллена.
– Ты что, не смотрел новости? Он исчез, не пришел в студию – все считают, что сбежал. Его дом недалеко от нашего, за углом. Сегодня утром там было полно полиции.
– М-м... Интересно, – пробормотал я. На том разговор и закончился.
День был теплый и солнечный. На этот раз я решил изменить своим вкусам и надеть вместо обычного "похоронного" костюма что-нибудь повеселее. Черное мне идет, но я в нем слишком заметен – как будто нарочно стараюсь быть похожим на киллера. Выбрал джинсы, голубую рубашку и новую куртку, тоже голубую. В общем, один цвет заменил на другой. Так, наверное, не положено. Или сойдет? Черт его знает. Терпеть не могу одежду и совершенно в ней не разбираюсь. Странно: все вокруг умеют одеваться, один я вечно выгляжу как придурок. Целое утро разглядывал себя в зеркало и все равно до конца дня не мог отделаться от ощущения, что привлекаю всеобщее внимание.
– Куда пойдем? – спросила она.
– На пирс, посмотрим на море.
Болтая, мы спустились с холма на берег. Аделаида снова спросила, чем я занимаюсь, и я сказал – компьютерами. Она постаралась проявить интерес и даже задала несколько вежливых вопросов, но быстро охладела. Компьютеры – хорошее прикрытие, но совершенно не годятся для поддержания разговора. Я достаточно в них разбираюсь, поскольку часто использую в работе, а те, кто от этого далек, обычно много вопросов не задают. Может быть, потому, что им скучно? Тогда, значит, и я кажусь им скучным? Так чего же, в таком случае, я жду от женщин, если сам убиваю в них интерес к себе?
Выходит, все эти годы я сам себе все портил?
С другой стороны, что, если бы они узнали о моей настоящей профессии? Как бы отреагировали? Насколько бы это их впечатлило? Да, наверное, тогда я предстал перед ними совсем другим.
Но как быть с деталями? Рассказывать? Они придут в ужас, испугаются до смерти и побегут в полицию, а мне придется принимать меры – не пускать же их туда. У меня просто не останется выбора. Поэтому пусть уж лучше будут компьютеры. Хотя... Почему обязательно они? Неужели больше ничего нельзя придумать? Что-нибудь интересное, увлекательное.
Вот, например, журналистика.
– В какой газете ты работаешь? Может быть, я актер?
– В каких фильмах снимался?
– Я играю только на сцене.
– В каком театре? Можно посмотреть? Автогонщик?
– Как здорово! Я приду поболеть. Фотограф.
– Сделай мой портрет! Ищу кости динозавров.
– Покажи свою коллекцию! Глубоководный ныряльщик.
– Научи меня плавать!
Я работаю с компьютерами.
– Да? А какой твой любимый сериал? Вот это уже лучше. Да уж...
Я не должен привлекать внимание к своей работе. Так что, если вдруг моя девушка сама окажется программистом, придется мне стать мусорщиком, не иначе.
Прогуливаясь по пирсу, мы купили огромную порцию сахарной ваты, однако наши руки и лица тут же покрылись отвратительной липкой пленкой, так что вату пришлось выбросить и отправиться умываться.
– Где ты познакомился с Крейгом? – спросила Аделаида.
– У его юриста – я там работал. С компьютером. Настраивал базу данных.
– Но вы такие разные... Не понимаю. Почему вы общаетесь? Ты ведь не пьешь, если я правильно поняла, и совсем не похож на его дружков. Никак не могу представить вас вместе.
– Противоположности сходятся...
– Ты что, голубой?
– НЕТ! С чего ты взяла? Я просто пошутил. Боже мой! Нет, конечно, – замахал я руками. Она улыбнулась. – Нет, я имел в виду, что мы вполне можем общаться, хотя не имеем ничего общего. Ну, то есть... почти ничего.
– В самом деле? Что же у вас общее? Я задумался.
– Компьютеры. Крейг тоже ими занимается.
– Вот как? – недоверчиво произнесла она.
– Ну, то есть... не совсем. Он хочет научиться, а я ему все показываю.
– Не знаю... Крейг совсем не похож на компьютерную крысу... Извини, – спохватилась она. – Извини, пожалуйста, я совсем не имела в виду тебя. Ты тоже не похож.
– Ничего страшного. Спасибо.
– Знаешь... – Она задумалась. – Я хотела сказать, что Крейг, по-моему, не настолько умен, чтобы интересоваться компьютерами.
– Понятно. – Выходит, и я не настолько умен?
– А чем зарабатывает Крейг? – Аделаида пристально посмотрела на меня. – Мне это всегда было интересно. У него всегда полно денег – значит, он должен где-то работать?
Сказать снова про компьютеры? Нет, не стоит.
– У него богатые родственники.
– А, тогда понятно. По нему сразу видно, что он никогда в жизни не работал.
– Счастливчик.
– Еще чего! Нет, спасибо. Лучше я буду сама зарабатывать деньги, чем стать такой, как Крейг.
– Тебе он очень не нравится, да?
– Совсем не нравится.
– Почему?
– По многим причинам, но в основном из-за того, как он обращается с Джеки. Она по уши в него влюблена, а он... Появляется когда хочет, а потом вдруг исчезает на целые месяцы. Изменяет ей постоянно, даже деньги крадет! Вечно задирает нос, командует и так далее. – Она скривилась. – Ненавижу, когда девушки ругаются, но он просто дерьмо.
– Да?
– Дерьмо и кретин. Подонок, мразь, этот, как его...
– Сукин сын?
– Вот именно, – хихикнула она. – Сукин сын!
– Я такого не понимаю. Джеки такая красивая... Никогда не смог бы так обращаться с девушкой. – Мне очень хотелось извиниться перед Аделаидой, непонятно за что.
Мы облокотились на перила в конце пирса и стали смотреть на сверкающее море.
– Нет, конечно, ты бы не смог. Поэтому-то я и удивляюсь, что вы с Крейгом друзья.
– Друзья? Нет, мы не друзья, я просто учу его, вот и все. Я и сам думаю, что он дерьмо.
– Правда? – улыбнулась она.
– Настоящее дерьмо. И кретин.
– А еще?
– Подонок, и мразь, и...
– И сукин сын? Ты в самом деле так думаешь?