Если они уволят меня к концу моего пребывания в Нью-Йорке – отлично, по крайней мере, у меня останется несколько памятных моментов. Я пытался организовать поездки в Нью-Йорк и раньше, но все они провалились. Каждый раз, отчаянно пытаясь не выдать голосом разочарования, я говорил Эшлинг, что в итоге ничего не получилось.
Я пинал себя, чувствуя, что всякая надежда на наши отношения ускользает. Это меня убивало. Потом я звонил в субботнее утро около половины одиннадцатого, и ее не было дома. Разница в час делала этот факт еще более тревожным знаком – в Нью-Йорке была половина десятого. Иисусе, мой разум поднял бы меня на смех, точно вам говорю.
Ее нет?
Очевидно, она возвращается домой из квартиры какого-нибудь хмыря, а может быть, даже еще там, трахается с ним. Почему бы и нет, она же легла в постель со мной в первую же ночь после нашего свидания? Но это было другое дело, это была любовь. Это было со мной. Я звонил и предлагал приехать к ней как-нибудь на выходных. Она деликатно отклоняла предложение, говоря, что будет лучше, если мне не придется делать это за свой счет. Лучше подождать деловой поездки. Она была права, конечно, но я аж давился, так хотелось секса. Я также понимал, что она амбициозна. Она не боялась говорить о своей работе. Это немного пугало меня, потому что означало, что она интересуется мной только из-за моей должности старшего арт-директора. Я ненавидел слово «старший», оно заставляло меня казаться стариком. Ей я, должно быть, казался старым пердуном. Утешал я себя тем, что выглядел не старше тридцати двух. Она подыгрывала. Да и какая красотка, которой едва исполнилось 27, не стала бы? У нее намечается выставка, сказала она однажды вечером. Я был так рад, что она в достаточной степени включает меня в свою жизнь, чтобы рассказать об этом, что предложил свою помощь. Я пытался впечатлить ее своими талантами манипулятора масс-медиа, но она не впечатлилась.
Скорее разочаровалась.
Я хотел снизить пафос всего этого, отбросив на происходящее тень Дня св. Патрика. Теперь я понимаю, что это, должно быть, позволило ей с еще большим удобством сделать то, что она собиралась сделать. Разве не забавно, как, решив, что нам кто-то не нравится, мы способны находить причины поддержать свое решение – и наоборот! Вот что, как я думаю, происходило на самом деле. Увязая все глубже, я уже решил, что она мне нравится – да что там, я люблю ее, – и все активнее стал плести ромашковый венок из маленьких наблюдений и нюансов, которые нежно привязывали ее ко мне.
Одновременно она составляла собственный список.
Жалобную книгу.
Я помню паузы, которые возникали после моих слов. Молчание, в котором ты позволяешь вариться умолкнувшему собеседнику. Точно прожектор, наведенный на сказанное. Точно повторение фразы холодным, бесстрастным голосом. И в тех передышках, которые она давала себе от меня, она заново разжигала свое страстное стремление завершить то, что, должно быть, уже начала.
Вот что я знаю о ней.
27 лет. Эшлинг Маккарти. Помощник фотографа. Работала продюсером в большом и неэффективном рекламном агентстве в Дублине в начале 1990-х. Эту работу добыл ей тогдашний бойфренд. Уехала из Дублина, выиграв грин-карту в лотерею. Сказала мне, что ей пришлось уезжать из Дублина в спешке. Около года пробыла в Новом Орлеане. Работала в отеле «Кларенс» (принадлежащем группе U2) в качестве администратора. Я стараюсь не давать определения гостиничным администраторам, если не пребываю в особенно недобром настроении духа. Она любит Килкенни, мой родной город, и своего дядю, Тома Баннистера, моего знакомого, которого всячески рекомендовал мой отец, ныне покойный.
Ее мать родом из Килкенни. Она довольно патриотично настроена к Ирландии, но не в непривлекательном фенианском[9] стиле. Когда я познакомился с ней, она работала помощницей Питера Фримена, известного фотографа, очень известного, возможно, одного из лучших в Нью-Йорке, а следовательно, и в мире. Делила квартиру в нью-йоркском районе Нолита с друзьями – архитектором Шоном и закупщицей «драгоценных камней» для универмагов «Мэйсис» по имени Моретт. Ее дом в Ирландии – в Киллини. Фешенебелен до отвращения, уж поверьте мне. Ее брат работает в журнале The Strategist Magazine в Лондоне. Сестра замужем за каким-то владельцем отеля во Флориде. И она выглядит очень, очень юной. Ее порой принимают за шестнадцатилетнюю.
9
Фении – члены тайного общества, боровшиеся за освобождение Ирландии от британского владычества.