В детстве некоторое время воспитывалась монахинями, по крайней мере, так она мне сказала. С одной монахиней она была особенно близка. Да ну? Полагаю, это ее двоюродная бабка. А еще ее родная бабка умерла в то время, когда я уже познакомился с ней. Ее работы включают метод двойной экспозиции. Это когда один снимок накладывается на другой. Двуличность? Она жила во Франции и работала как au pair[10].
Все эти данные собраны после одного короткого вечера и не более чем четырех телефонных разговоров. Она не смогла бы упрекнуть меня в том, что я не слушаю. Если что, я даже слишком прислушивался. Я старался впитать ее в себя. Я мог бы написать о ней книгу. Боже упаси!
Как-то раз она вместе с братом ездила в отпуск в Мексику. Говорила, что у нее вызывали отвращение взгляды, которыми одаривали ее мексиканцы. Голубоглазая блондинка в этом обветреннолицем, вороноволосом окружении. Ее новая работа требовала хорошего знания компьютера. Она подбивала меня открыть собственное агентство в Дублине. Она пинтами пила «Гиннесс». Получала помощь в работе от Питера Фримена. Он даже пару раз заезжал к ней на выходных, чтобы помочь. Слушая это, я мучился ревностью.
Пару месяцев назад к ней в Нью-Йорк на неделю приезжала погостить мать. Я узнал об этом только потому, что мельком упомянул о ней в беседе с Томом Баннистером, обговаривая финансовые транзакции.
Вот и все. За исключением, конечно, всего остального, что я собираюсь вам поведать. Я это скажу. Я сам себя удивляю, потому что в норме я веду себя осмотрительнее.
Если бы был способ пытать ее и убить, не отправившись в тюрьму, я бы это сделал. Или мне кажется, что мог бы. Не волнуйтесь, я не грежу наяву о том, как или что я бы сделал. Я просто чувствую себя способным причинить ей вред. Однако не буду. Эти страницы – максимум, что я сделаю, чтобы поквитаться за результаты того вечера в марте. Но давайте не будем забегать вперед, ладно? Я был на грани ярости почти шесть месяцев. Чтобы вызвать такое неистовство чувств, требуется определенная доля таланта и, как я предпочитаю думать, интеллекта. Любовь, ненависть – какая разница?
Однажды вечером по телефону она сказала мне, что у нее есть издательский договор. Это интересно, ответил я. Каким образом она исхитрилась его добыть? Меня всегда интересовали пути, которые могли бы увести из мира рекламы. Она ответила, что какой-то ее приятель изучает издательское дело в Гарварде. Я чуть не подавился. Мы имеем дело с богатенькими ублюдками. Я забыл, разумеется, что к тому времени сам стал зарабатывать приличные деньги. Я никогда не чувствовал себя богатым. Только глупым. Особенно в этом доме. Эта книга будет состоять из фотоэссе, сказала она. Из портретов. Часть она уже сделала. Но у нее есть пара лет, чтобы завершить работу.
Я тут же преисполнился зависти. Я бы с удовольствием занялся чем-нибудь чистым. Чем-то таким, где не требуется ничего продавать.
Может быть, в ней будешь и ты, сказала она. Этот вопрос она оставила открытым. Я не знал, должно ли это мне польстить, но был польщен.
Мы договорились встретиться в Дублине, когда оба приедем домой в Ирландию на Рождество. Я позвонил из Сент-Лакруа и забронировал славный номер в дублинском отеле «Шелбурн». В Сент-Лакруа было адски холодно, когда я благодарно запрыгнул в такси на Хеннепин-авеню, громко выдохнул и с американским акцентом велел таксисту везти меня в аэропорт. Поездка заняла 45 минут и – нет, поговорить мне не хотелось.
Перелет тоже был долгим. Восемь с половиной часов. На самом деле, больше по вине «Нортсаут Эйрлайнз». Худшая авиакомпания на свете. Задержки рейсов у них – стандарт. Я брал с собой только ручную кладь, потому что иначе багаж доставляют с опозданием на двое суток, куда бы ты ни летел. Пассажиры вечно орали на сотрудников, а сотрудники, очевидно, привыкшие к тому, что на них орут, носили профессиональные маски безразличия. Это была единственная компания, которая летала из Миннесоты, так что мы мало что могли сделать, кроме как орать.
Я предполагал, что буду очень усталым перед встречей с любимой в Дублине. Выкроил для себя несколько часов сна в «Шелбурне», а проснувшись, обнаружил под дверью послание. Фирменный бланк отеля «Шелбурн» с одной из этих табличек с квадратиками, где надо ставить галочки, и списком пунктов типа «пожалуйста, перезвоните», «во время вашего отсутствия» и т. д. Имя ЭШЛИНГ, выписанное красивым почерком, венчало ансамбль викторианской полиграфии, казавшейся мне такой экзотической после полутора лет, проведенных в лишенной истории обстановке, из которой я только что вырвался.
10
Обычно молодая девушка, приехавшая в другую страну для усовершенствования знания языка. За выполнение домашней работы в семье она получает жилье, питание и карманные деньги.