— Саги! — резко сказал Арата. — Нет ничего невозможного! Не для тебя. Ты вырастила Гит. Создала жизнь! Жизнь! С нуля! Не знаю, что ты там себе наговариваешь, но мне кажется, что ты достаточно сильна и плевать я хотел на эти ваши ленты! Ты — наша последняя надежда.
Сати широченными глазами смотрела на Арату и, спустя еще мгновение, снова посмотрела в книгу, вытерла слезы и сказала:
— Хорошо, я попробую.
6
У Аркуса не было родителей.
— Мать оставила его спустя шесть циклов от рождения, — сказал заведующий.
Только она.
— Отец умер. Сгорел вместе с их семейным домом, — продолжил он.
— Ужас… А причина? — спросил пришедший.
— Ни причин, ни того, кто это мог сделал обнаружить не удалось. Будто… Будто это произошло само по себе. В одно мгновение!
— Аркус! Ты понимаешь, что это значит, Аркус?!
— Нет пап…
— Мы! Я, ты — мы Маги, Аркус! Настоящие маги!
«Я помню, как он восторгался. Помню этот огонь в его глазах».
— Это перевернет наше представление о магии!!!
«Магия… Магия — это зло. Она не приносит ничего, кроме боли…»
— А! А-а! Горячо! Аркус! Т-ты чувствуешь?! Ха-ха! А-ха-ха-ха-ха!!! А-а-а-а-а!
— Аркус… Эй… Кто все эти люди? — спросила девочка.
— А кто это рядом с ним? — вновь обратился пришедший, глянув в сторону открытого коридора.
— А? Это Сагитта. Можно сказать, его лучшая подруга… и единственная.
— Но у них ведь такая разница в возрасте!
— Всякое бывает. Здесь, в приюте, все живут бок о бок.
— Так что скажете?
— Я ему передам.
— Вот и отлично. До встречи, господин Хемель.
Тот лишь кивнул в ответ, проводя гостя взглядом. Как только тот покинул проход, его глаза остановились на парне, сидящем, напротив.
— Либер.
Аркус поднял глаза.
— Зайди.
Он встал и зашел в комнату, жестом указав Сагитте остаться снаружи. Спустя паузу и когда тот все же уселся на стуле, Хемель попытался аккуратно начать беседу:
— Как ты?
— Это мне?
— Да. От твоего отца.
Он встал со стола, шагнул вперед и отдал посылку Аркусу. Тот принял ее, нахмурив брови.
— Знаю, это не тот человек, от которого ты бы хотел получать подарки, но это была его последняя воля.
— Хорошо, — сказал Аркус и встал со стула.
— Ну давай, расскажешь потом, что там такого ценного, — немного в шутку сказал Хемель.
Аркус недоверчиво обернулся, еще раз взглянув на того, и покинул помещение.
Аркус не открыл посылку.
— Аркус! Аркус!
Тот мигом вскочил на кровати, понял откуда доносился крик, натянул тапки и ринулся к двери. За ней стояла маленькая, заплаканная девочка.
— Саги! Что случилось?
Аркус спустился на колени, чтобы поравняться с ней ростом и обнял.
— Другие девочки, они… Они!.. — слова то и дело прерывались вздохами и всхлипами. — Они обзывались! А потом!.. Потом они сделали это!
Сагитта показала ему куклу, изодранную в клочья.
Аркус все понял, снова обнял ее и сказал:
— Ничего, все хорошо.
— Меня никто не любит…
— Саги, я тебя люблю.
Она промолчала.
— Знаешь, что? Неважно сколько у тебя врагов, важно сколько у тебя верных друзей, — он отстранился от нее. — У нас с тобой уже по одному есть, так?
— Угу…
— Ну вот! Саги, — он протер ее щеки от слез и обратил взгляд на себя, — ты явно недооцениваешь эту силу. Дай-ка я взгляну.
Аркус взял у нее из рук куклу и, делая вид что что-то понимает, умно покивал и повертел ее в руках над собой, как бы подставляя на свет.
— Да это пустяк! Приходи утром и увидишь, на что способны дружественные узы, пусть и самые малые.
Саги уже сама вытерла слезы и кивнула, после чего Аркус проводил ее в женскую часть поместья. Впереди была длинная ночь.
Аркусу стоило огромного труда упросить смотрительницу пустить его в библиотеку среди ночи, но он добился своего и теперь сидел посреди комнаты под серной лампой с иглой в руке. Нитка за ниткой, шов за швом он медленно реставрировал куклу. Материала у него не было, повезло хоть нитку с иглой найти, так что в качестве ткани тот использовал кусочки собственной одежды и покрывала. По итогу, кукла вышла странной и несуразной. Поэтому, когда на утро к нему в дверь постучали, уверенности в его движениях поубавилось.
— Доброе утро, Аркус!
— Доброе, Саги…
— Ну, где же она?! Покажи-покажи!