Пока Хауз управлял собственным отрядом поваров, Арата, уже напитавшись информацией о самых важных шишках вечеринки, начал свой круг почета по залу. Подходя к каждому гостю с бокалом эбра, он начинал легкую беседу, в ходе которой подшучивал над своими «жертвами». Понятие «измены привычки» — очень растяжимое и редко, когда укладывается в рамки чего-то одного. Смена настроения, агрессия и забывчивость — так же говорят об одержимости жертвы.
— Ну же! Чего вы так медлите?! — кричал Хауз, стуча черпаком по каменной столешнице.
Прошло уже минут десять, а чего-то выходящего за рамки служебной ссоры не происходило. Так же мешало то, что кухонная команда этого заведения действительно достойна звания лучшей в Сулфуре. Действовали они слаженно и спустя время совсем сплотились и дальнейшее наблюдение было бессмысленно. «Он не тут, — сказал себе Хауз, после положил черпак и развернувшись спиной к кухне добавил: — Я передумал, возвращайтесь к работе». Работники, ошарашенные таким заявлением, уже были готовы кинуться на него, но только его нога ступила в зал — он стал вне зоны их влияния.
Хауз глазами нашел Арату и рукой подозвал к себе.
— Что у тебя? — сразу спросил Хауз.
— Нет, из тех, кого я уже опросил, вероятно, нет, — ответил тот, теребя в руках компас, который по-прежнему бился во все стороны.
— Кухня чиста. Глубже идти нет смысла, весь управляющий персонал, по-видимому, здесь.
Такой вывод Хауз сделал, вспомнив размеры здания снаружи и заполнив его комнатами, в которых тот побывал внутри. Если не считать туалетов и склада на северо-востоке, больше комнат помимо главного зала и кухни не было.
— Ладно, продолжаем здесь, держим друг друга в контакте.
Они снова разошлись. Арата продолжал общаться с гостями, а задача Хауза хоть и усложнилась, однако не сильно. Работники были отличительно одеты, так что он стал задавать им вопросы с той же целью что и Арата. Один, другой, третий — все не то! Они все обычные служащие! Неужели оно смогло запрятаться в ком-то настолько тщательно? Радовало хотя бы то, что этот факт хорошо вязался с сообразительностью кошмара, что давало им неограниченное время. Ну, как неограниченное, настолько неограниченное — насколько и конечное.
«Черт, как же меня бесит этот скрипач!» — вскрикнул в мыслях Хауз и тут его осенило.
Музыканты, играющие на водорослях — это не только дорогое удовольствие для посетителей или заведующих, но и тяжкий труд для самих мастеров. Чтобы достигнуть такого уровня недостаточно закончить музыкальный университет, нужно еще и обладать чем-то большим… Точностью, выдержкой и отменным слухом. Такие люди…
— Очень редко ошибаются! — закричал залезший в белый альков Хауз.
Вырвав из кармана компас, он отщелкнул от его дна кольцо и надел на палец. Оттолкнув музыканта, Хауз разбил куаэль несколькими точными ударами почерневшего кольца. Оно слегка треснуло, но не развалилось.
Весь зал замер, и окончившаяся песнь музыкантов подчеркнула эту тишину. Через толпу к сцене пробился Арата.
— Это он!? — обнадеженно крикнул он.
Хауз принюхался. Пространство заполонил запах. Его невозможно ни с чем спутать — запах сырой земли с примесью крови. Такой запах возникал при разрушении любого сосуда.
— Да, — ответил Хауз пряча кольцо обратно в компас.
8
Кошмар — создание неизвестного происхождения и назначения, не имеет определенной формы. Хоть они всегда отличаются друг от друга, мне удалось обнаружить некоторые закономерности, благодаря чему и живет эта ассоциация.
Появление кошмара в большинстве своем связанно с каким-либо страхом. Может все было бы проще, если бы страхи эти не были настолько случайны! Это может быть, как что-то совсем незаметное и банальное, так и что-то совсем глубинное. При одержимости, человек меняется, это то, чем вы должны руководствоваться в первую очередь! Основные приметы одержимости заключаются в том, что человек теряет некую свою привычку. Опять же, это может быть что угодно, поэтому сосуд так сложно найти.
Сосуд — это предмет, связанный с потерянной привычкой или воспоминанием. В большинстве случаев, уничтожение сосуда ведет к неминуемой смерти кошмара, но есть исключения! На данный момент мне удалось выявить семь видов: плекс, лавр, ви-лавр, цивус, имплан, ви-имплан и имперор.
Плекс — первый и самый простой вид кошмара. Не воздействует на сознание, не имеет собственного. Присутствуют основные признаки и, следовательно, есть сосуд. Уничтожение сосуда убьет кошмар.
Лавр — второй по значимости вид. Не сильно отличается от предыдущего, однако может затмевать сознание и выводить жертву из себя. В первом случае жертва может сама понять собственную одержимость и даже одолеть кошмар.