— И ты глубоко прав, Кон. Придется сильно постараться, чтобы уйти в этот раз, — медленно и четко сказал Арата, в то время как его пальцы все так же крепко держали оружие.
— Что ты тут делаешь, мерзавец и куда делся Эрл? — прозвучал голос Париция, явно готового меня убить.
— Я здесь за своей вещью. А Эрл… — я стиснул зубы. — Знаете не особо то комфортно говорить с колом в пле… А-а!
— Мы не на дружеском ужине, а Хауза так вообще только мое присутствие сдерживает, уж прости.
Хауз отвернулся и шагнул к окну.
— А дружок-то твой убежал. Тоже мне, герой нашелся, — он снова подошел ко мне. — Местный газетчик, верно?
— Да, — машинально ответил я, но мигом добавил: — Но он не виновен! Я! Я его попросил мне помочь! Ай, да чтоб тебя!
— Так что ты у нас забыл? Буквально… — продолжил Арата.
— Дневник! После экзамена у меня пропал дневник. Вы последние, кто контактировал со мной до его пропажи. Вы вообще понимаете его важность для меня?
— Что? Да сдался нам твой…
— Несчастный бродяга, — перебил того Хауз, начав копаться в карманах плаща. — Да где же он был?
— Так это ты?! Агх!
«Больно! Не шевельнуться!»
— Хауз? Это ты его взял? На кой он тебе сдался?
— Да, я… — он перестал копошиться в карманах и шагнул ближе. — Арт, слушай, ты вообще его видел? Ты слышал, как он себя называет? Где ты вообще встречал такое имя?
— Ах, так тебя имя смутило? — одной ногой Арата прижал меня к полу, отчего зубы вновь сжались, и, выдернув копье, перешагнул меня.
В глазах сверкнули искры, и рука скользнула с воздуха на рану. С ужасной мыслью о том, что лист я уже недавно использовал, я попытался встать.
— Так же смутило, как и компас мой? Да, Хауз? — продолжал Арата.
— Это всего лишь глупая ошибка! Он лежал в коридоре, я подумал, что твой. Я даже не знал, что Эрл сегодня заходил в ассоциацию!
— Слушай Хауз, иногда нужно хотя бы чуть-чуть подумать, прежде чем делать, — почти побуквенно сказал Арата. — Где его дневник? Верни и пускай катиться к черту, сейчас нет на это времени.
Последние слова я толком не услышал, но, полагаю, они были именно таковы, ведь гнаться за мной они не стали. Дневник остался потерянным, а рана зудящей.
— Черт! Сюда-сюда! — послышался знакомый голос. Я кинул взгляд в его сторону: Пульм вместе с двумя гвардейцами бежали ко мне.
— Вот уж не думал, что ты вернешься, — хрипло подметил я.
— А что? Думал просто брошу тебя?
— С незнакомцами так и поступают.
Один из стражников подхватил меня.
— Это они сделали? Нужно срочно их задержать! — сказал второй.
— Да куда! — я махнул рукой. — Это мы полезли. Я их не виню. Меня предупреждали.
— Помогите донести его до гостиницы. И-и вот, — он достал с нагрудного кармана рубахи листок и, поправив очки, быстро набросал текст, — передайте это хозяйке.
Доспехи брякнули, Гвардеец принял листок и кивнул.
— Я скоро.
— Чего?
Пульм быстро перешел на бег и скрылся за зданием. Всего каких-то семь минут, и я уже был в холле, проливал свою кровь на роскошный ковер. Она медленно впитывалась, обрамляя лица магов в темно-алый оттенок. «Вот же… И как ей потом это отмывать?» — подумал я.
— А-а! Боже, что стряслось? — провопила Рима, как только увидела эту картину.
— Да… с друзьями поссорился, — с тяжестью сказал я, глаза уже слипались.
— Госпожа, вам передали, — сказал гвардеец и отдал ей бумажку.
Рима мигом пробежалась глазами по строкам и сказала:
— Несите его наверх, пятнадцатая комната, кладите на кровать, я сейчас! — резким поворотом, от которого ее платье совершило красивый пирует, она куда-то побежала.
Стражники аккуратно довели меня до нужной комнаты наверху и положили в постель. Впервые я пожалел, что живу на третьем этаже.
— Ох, — наконец я смог вздохнуть чуть легче, — спасибо ребят.
Я скосился на обоих солдат: те сверлили меня суровым взглядом. «Интересно, что им сказал Пульм?»
Спустя минуту вернулась Рима с ящичком и парой бутылей неизвестных жидкостей.
— Спасибо! — она подошла ближе ко мне и стала всматриваться в мое лицо и рану по очереди. — Он потерял достаточно много крови. Скорее найдите этого газетчика! — скомандовала она.
Оба гвардейца отдали честь, закрыв тыльной стороной ладони правый глаз, и покинули комнату.
— И как ты так умудряешься? — с явным возмущением сказала Рима, снимая шляпу и смахивая с меня плащ.
— Да вот не знаю. Не везет, что ли? А-а! — следом за расстегивающейся рубахой последовала острая боль, как при первом протыкании копьем. — Что?.. Что ты делаешь?