Поэтому задал другой режим «Стабилизация — „Каскад“, точно с ручной ориентацией», и две тени спокойно отработали с рентгеновским спектрометром и телескопом РТ-4.
Юбилей полета — три месяца на орбите. Сейчас в 17.00 разговаривали с 20-м. И неожиданно вместо поздравления получили замечание за то, что я недостаточно занимаюсь физо и якобы из-за этого похудел. Задаю вопрос: «Как мы работаем?» «Работаете хорошо».
Вот это для нас главное. Подошел следующий сеанс связи. ЦУП в ожидании, сопереживает. Чувствую, всех интересует, какое у меня настроение и как буду себя вести. Слышу, оператор связи спрашивает у Толи: «А где Валентин?» У меня действительно было плохое настроение, я за эти полтора часа настолько устал от размышлений, что не хотелось выходить на связь, но взял себя в руки и ответил: «Слушаю вас». Тогда оператор спросил: «Ребята, вы могли бы дать интервью для радио?» Я ответил: «С удовольствием». Смотрю, все в ЦУПе размагнитились и поняли, что срыва не будет.
Днем подводил итоги наблюдений для геологов. Наносил структуры на карту, описывал их и давал по ним краткую аннотацию, так как надо с ребятами из экспедиции посещения, которых ждем скоро, отправить этот материал на Землю. Вечером была встреча с женами.
Люсенька, не знаю, чем это вызвано, или она в курсе разговора, шутила и говорила без настроения. Она рассказала мне о сыне, который пишет из лагеря, что так соскучился, что носит на груди ее письма и говорит: «Это от мамочки родненькой». Скучает. Пишет, что похудел, бегают с Умиком — его другом из Грозного, как два брата. Во вторник и Люся улетает отдыхать в Пицунду, так что следующую неделю буду один. Сейчас проходим в районе мыса Горн.
Смотрю океан, его темно-синяя поверхность усеяна белыми штришками, как рисовыми зернами. Сначала подумал, что это айсберги, но смутило их большое количество, одинаковые размеры и равномерное распределение. Это гребни больших волн бушующего внизу шторма.
В 12 ч. 50 мин. справа от трассы на нисходящем витке в Южном полушарии видел необычные облака на большой высоте над массивами обычной светло-серой облачности, точнее, пелену, как бы краску, разлитую по стеклу, цветом между светло-розовым и горчичным, растянувшуюся на 1000 км. Сделал несколько снимков. Подходим к острову Южная Георгия. Огромный горный массив сверкает в лучах солнца рельефным снежным панцирем своих хребтов, напоминая гигантский белоснежный корабль, а вокруг на сотни километров бежевые поля льда в сложном орнаменте трещин. Это не сплошные поля, пространство покрыто льдами в ажурном сплетении темных линий, спиралей, дуг и т. д. Ощущается какая-то непонятная и чем-то знакомая в узорах этой картины закономерность. Потом вспомнил, на что похож этот рисунок — на структуру поверхности воды в блике солнца.
Как бы мгновенно застыла живая вода с ее течениями, неровностями, вихрями. А южнее острова в направлении к Антарктиде в просветах облачности просматриваются Сандвичевы острова вереницей небольших темных пятен, над которыми восходящие потоки, разрезая наползающую облачность, образуют рябь следов в виде расходящейся елочки, напоминая кильватерные следы за кораблями и создавая впечатление движения эскадры в облачном океане.
Выходной — это только название. С утра начал готовить отчет по геологии. Я доволен полученными результатами. Потом занялся французской аппаратурой «Эхограф», так как завтра у меня на ней предстоит эксперимент. А сейчас влажная уборка станции. Одновременно с ней почистили сетки вентиляторов, на которых набралось много всякого мусора: обрывки от пакетов с пищей, куски изоляции, ворсовка с наших костюмов, белья, контровка, а также гаечки, болтики, улетевшие при снятии оборудования, здесь же нашли и полезные для себя вещи: фломастеры, ручки, резинки, переходные кольца к объективам кинофотоаппаратуры и т. д. Заменили противопылевые фильтры, расположенные в торце рабочего отсека, которые представляют собой две большие рамы размером 0,5 х 0,5 м, с фетровой тканью в гармошку. Конечно, фильтры полезны, но где-то в то же время и неудобны тем, что, прогоняя через себя воздух и очищая его, они притягивают к себе все, что оказалось плохо закреплено: какие-то элементы оборудования, документацию, кинофотоаппаратуру, инструмент и ручные приборы. Поэтому, если что потеряешь и не можешь найти там, где положил, первым делом ищи на противопылевых фильтрах. Затем очистили стекла иллюминаторов, на которых во время визуальных наблюдений от соприкосновения с ними наших рук, лиц, дыхания остаются жировые пятна. На них осаждается грязь в процессе постоянной циркуляции воздуха. Ведь у нас не то что на Земле — окно не откроешь, дом не проветришь, поэтому все, что накапливается в воздухе от нашего обитания, гоняется по всей станции, пока не попадет в фильтры вредных примесей. Кроме того, на защитном слое иллюминаторов зачищаем мелкие царапины, появившиеся при случайном касании во время съемки ручной аппаратурой, при переносе грузов и от неосторожных движений при выполнении экспериментов в темноте. Днем была встреча с артисткой Кириенко. Она с нами по-женски тепло поговорила и спела.
Хотелось бы сказать несколько слов о должности врача экипажа. В свое время кем-то было принято разумное решение, чтобы у каждого экипажа был свой врач, то есть свой доверенный человек, который, со стороны наблюдая за нами во время тренировок, общения с людьми, отдыха в семьях, мог бы вовремя указать на наши ошибки, во время прийти на помощь, если кто заболел, или вывести нас на откровенный разговор, когда осложнялись отношения в экипаже. В общем, это наш общий друг, которого нам не назначают, а предлагая, дают возможность выбрать самим. Недаром мы с Толей назвали своего врача третьим членом экипажа.
Еще одной важной стороной его обязанностей, точнее, долга, является то, что все наши проблемы внутри экипажа остаются его тайной от всех окружающих, включая и его начальство. Если это выполняется, а иначе и нельзя, мы платим ему своим доверием и с этим сознанием уходим в полет, зная, что у нас остается на Земле человек, который будет все время вместе с нами работать и помогать нам.
Маленькие радости на космической высоте. Нам повезло. Сегодня в районе мыса Горн была ясная погода, горизонт открыт, и голубая дуга атмосферы в серебристых облаках, и мы увидели северную оконечность Антарктиды — материка Южного полюса. Сфотографировал.
Летим от мыса Горн к Мальвинским островам, на восток за ними виден остров Южная Георгия, а все, что простирается южнее, заполнено огромными бежевыми полями льда, напоминающими шаль с распущенными по краям и где-то запутанными нитями бахромы. Впервые удалось посмотреть Магелланов пролив, это редкая возможность, так как он в основном закрыт облачностью, а сегодня хорошо было видно все переходы пролива, отделяющие Огненную землю от материка.
Этот пролив не прямая линия, как канал, а пересекающие Южную Америку по широте с запада на восток фиорды, соединенные между собой рукавами. Сверху пролив смотрится как лабиринт, напоминающий ловушку, из которой трудно выбраться. Если бы мне сказали провести морской корабль по нему из космоса, то это было бы непросто сделать, и непонятно, как первые мореплаватели не запутались, а находили проход в этом хитром сплетении каналов и рукавов. Не представляю.
На одном из витков, когда проходили вдоль западного побережья Северной Америки, я вдруг увидел высочайший жгут дыма. Да, да, я видел, как он был закручен, этот жгут, и свечой доставал до горизонта. Это было настолько неожиданно и необычно захватывающе, а ведь я до этого видел много шлейфов дыма от пожаров, пылевых бурь и труб промышленных объектов. А тут что это? У меня в руках был фотоаппарат. Надо было сразу же сделать снимок, а потом гадать. Но, видно, так устроен человек, что ему вначале надо осознать, что он видит. Я стал смотреть на Землю и искать ту трубу, которая так дымит, и увидел на западном побережье Америки вулкан.