Традиционная фотография — космонавты с женами на Красной площади перед отъездом на космодром Байконур. На снимке (слева направо): А. Н. Березовой, Л. Г. Березовая, Л. В. Лебедева и В. В. Лебедев.
Днем нам организовали программу отдыха. Кобзев связался с Кантемировской дивизией, где служил мой отец, а я оканчивал школу, и пригласил ее директора, Анну Петровну, к нам на связь. Она мне говорит: «Валентин, помнишь свой прыжок весной в 10 классе из окна школы? И как тебе говорили тогда, что теперь из-за своей глупости летать не будешь». Как не помнить! Мы изучали тогда «Молодую гвардию», и всем нам нравился Сережка Тюленин близостью мальчишеских порывов, смелостью, открытостью, преданностью. И я решил проверить себя, на что способен — прыгну со второго этажа школы, значит, буду летчиком. И хотя после этого оказался в больнице, а потом ходил на костылях, но спустя три месяца все же поступил в Оренбургское летное училище. А тут еще Тимонин, ведущий программы телевидения, говорит мне: «Все думают, что космонавты отличники учебы и хорошего поведения, а Анна Петровна в перерыве рассказала, что ты ни тем, ни другим не отличался, хотя в отряде космонавтов ты все экзамены сдаешь на отлично. Как это может быть». Не знаю. Наверное, в школе другие увлечения пересиливали понимание необходимости хорошо учиться. Погулять, пошкодить, спорт, столько открывается прекрасного в жизни, а тут нудная учеба изо дня в день. А когда появилась мечта, она меня и вытащила, деваться некуда, надо было учиться или продолжать валять дурака. Сейчас втянулся, правда, тоже бывает лень, только уже не от нее, а от усталости. Но рядом всегда стоит понимание: надо.
Вечером подготовил новый комбинезон к празднику, а то этот таскаю два месяца, и он весь потерся.
Цель, в которую я верю, — моя движущая сила, и никакие жизненные водовороты не могут мне помешать идти к ней.
Ноябрь, а мы все летаем. С утра начали ремонт «Корунда», а потом запустили его. Отработал 178 минут вместо 300, но специалисты довольны, говорят, что все хорошо. Наконец нашли ошибку: оказывается, коэффициенты усиления в термоэлементах были подобраны по оценкам прохождения режима на Земле, а в космосе они оказались другими и нагрев проходил быстрее, чем работали контрольные программы, процесс разошелся, и поэтому прошло автоматическое выключение печи. Ну что ж, теперь введем новые коэффициенты и будем растить кристаллы.
Прозвонили цепи СТР, доложили результаты, специалисты довольны. Оказывается, за счет выпадения влаги в гидроблоках нет переключения на резервные насосы.
Казалось бы, все хорошо, но вот неприятность — перед праздником, как назло, отказал видеомагнитофон. Пробуем отремонтировать, сложность в том, что описания, схем нет, да и сталкиваться с такой аппаратурой до этого не приходилось.
Провели телевизионный репортаж о ремонтных работах, кажется, получился. Перед этим раздели станцию, поснимали внутри панели, и в скелете силового набора показали ее начинку.
Нам сообщили, что назавтра запланирована пресс-конференция из мемориального музея космонавтики, что под памятником К. Э. Циолковскому на ВДНХ. В ней примут участие журналисты радио, телевидения и газет. Будут в музее и посетители.
После подъема занялся видеомагнитофоном, почти весь разобрал, снял все панели, расстыковал платы, добрался до механизма выброса кассеты и обнаружил, что соскочила пружина, а кулачок провернулся и застопорил механизм протяжки пленки. По делу надо бы такой ремонт делать специалисту, но здесь, где его взять.
В 16 ч. 21 мин. на витке 3128 состыковались с «Прогрессом-16». Сближение проходило спокойно, без проблем. Стыковка была на фоне горизонта. Красиво. Нас поздравили с прибытием 4-го грузовика. После стыковки Рюмин говорит: «У нас программа дальнейшего полета несколько меняется». Видимо, не знал, что Виктор Благов нам сказал уже об этом. Спрашиваем: «На сколько — месяц, два? Главное, говорим, чтоб к весне дома были или чтобы нас здесь не забыли, а так у нас аршин без натяга — день, два это ерунда».
Сейчас была пресс-конференция. По телевизору видим — собралось там человек 25–30. Прошла неплохо. Правда, трудно с юмором, надо быстро реагировать на вопросы, и в то же время хотелось бы некоторые переводит в тональность шутки, а это не всегда получается.
Кто-то из журналистов спросил: «Валентин, перед стартом, когда мы беседовали у костра и ты читал свои стихи, там были строки о мальчишке, мечтающем о встрече во Вселенной. Что ты чувствовал, когда узнал о полете Гагарина?» Ответил то же самое, что каждый человек на земном шаре, если учесть, что мне было 17 лет. Это восторг парня, который читал фантастику, восхищался, мечтал. А тут вдруг русский парень, человек моего народа в космосе — это огромная гордость.
Земля: В последнее время вы видели что-нибудь новое, интересное? Слышу Толя отвечает: Видели, но только во сне. А что? Об этом по связи не расскажешь. Посмеялись.
Спрашивают: Во время разговора с Жан Лу Кретьеном вы говорили, что запустили его спутник, что имелось в виду? Объяснили: Когда Кретьен прилетел к нам, у него была маленькая капсула и в ней бумажка, на которой поставили автографы его друзья во Франции и здесь, в Москве, работники их посольства. И он попросил, когда выйдем в открытый космос, его запустить. Мы это сделали, и когда он узнал, что спутник запущен, сказал: «Это самый маленький спутник Франции».
Земля: Вы так долго летаете, что многие уже и отпуск отгуляли, а многие уже и забыли, что отгуляли. Улетали вы — еще ни одна веточка не зацвела, а сейчас уже все отцвело и снег лежит местами, а вы все летаете, летаете, летаете. Когда разговариваешь с людьми, обычно удивляются не тому, что так долго летают, а как вы там вдвоем, как складываются взаимоотношения. Сейчас о совместимости не спрашиваю, а хочу спросить вот о чем. Какая станция была бы лучше, вот такая, как сейчас, или в которой на каждого члена экипажа имеется отдельная каюта?
Ответил: Еще года 2–3 назад я слышал: кое-кто высказывал пожелания, что нужно делать каюты на станции, но я думаю, что пока экипаж состоит из двух — трех — четырех человек, это делать рано. Потому что здесь отдаляться друг от друга нельзя. Тесное общение здесь необходимо, оно помогает преодолевать все трудности, какие бывают, а это сближает. И в случае чего легче прийти на помощь друг другу или вместе быстро принять решение.
Земля: Вы подходите к рекорду, но мы знаем, что последние сантиметры, граммы, минуты самые тяжелые. Не чувствуете ли себя на пределе возможностей? Нет. Есть ощущение, что уже что-то сделали значительное, а устать — устали, конечно.
Подходим к Америке, она в дымке. Видны темные гряды гор на фоне красно-желтого песка — Калифорния. Поверхность земли здесь в разводах, складках темных пород, пятна песка различных оттенков.
Получил письмо от Председателя Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Я с ним давно знаком, и мы дружны. Человек он веселый, эмоциональный, с юмором. И чувствовалось: в письме ему очень хотелось поднять нам настроение.