Уф-ф-ф!
Будут мне сливки. Будет мне тунец. Да вот и они!
Драка
Ну ладно, признайтесь: вы бы тоже не ушли. Вы бы остались на целую неделю, как я, набивать пузо и толстеть.
К субботе я был круглый, как бочка. Рубашка на мне лопнула, я выпирал из неё по всем швам, как перестоявшее тесто.
И тут пожаловала вся честная компания: Белла, Тигр и Пушкинс. Они заглянули в корзину.
– Таффи? Таффи, уж не ты ли это?
Я немного смутился. И ответил изменённым для маскировки голосом:
– Нет. Я Жаннет. Двоюродная сестра Таффи.
Белла пялилась на толстые складки меха, торчащие у меня по бокам.
– А что случилось с Таффи? Ты его что, съела?
Я глянул на неё холодно.
– Нет.
– А где же он в таком случае?
Я пожал плечами. Для меня это было самое энергичное движение за последнюю неделю. В результате шов на рубашке разошёлся окончательно, и складки моего жирка привольно вывалились в прореху.
– Ты нам тут что, стриптиз устраиваешь, а? – подколол меня Пушкинс и добавил совсем уж грубо: – Толстуха!
Тут они как с цепи сорвались:
– Футбольный мяч!
– Бочка!
Я сощурился. Я издал еле слышный звук. Почти неслышный. Все потом утверждали, что это я начал. Враньё. Его и шипением-то не назовёшь, этот звук. Так, лёгкий фырк.
А я говорю, это всё Белла. Лапу протянула и похлопала меня по пузу.
– А ну-ка, ребят, пока Таффи нет, давайте погоняем этот здоровенный меховой мячик.
Ну, я, конечно, ей врезал.
А она врезала мне.
Так и началась эта драка. Вернее, всеобщая свалка с летящими во все стороны клочьями шерсти и лоскутами кукольной рубашки. Сначала завязки чепца мне сильно мешали, но я рывком избавился от него и снова набросился на них троих.
Моя маскировка разлетелась по лужайке, и тут все прозрели.
– Стоп, ребят, это всё-таки Таффи! Это Таффи!
– Эй, Тафф! Наконец-то!
– Нашёлся!
В этот момент в сад вышла Мелани с подносом, неся мой ужин. Банда моя с уважением отступила.
– Свежие сливки! – вздохнула Белла.
– Настоящий тунец! – шепнул Тигр.
– Причём много! – сказал Пушкинс.
Но Мелани не поставила еду передо мной, как обычно.
– Таффи! – строго сказала она. – Что ты сделал с Жаннет?
Я попытался принять вид Жаннет. Но без кружевного чепца и ночной рубашки у меня ничего не вышло.
Мелани огляделась. Повсюду – клочья шерсти, жалкие остатки чепца и рубашки… Должен признать, грустное зрелище.
– О, Таффи, Таффи! – взвыла она. – Гадкий, гадкий кот! Ты порвал Жаннет на кусочки и съел её! Ты чудовище!!!
Остальные отвернулись и улизнули, и бросили меня.
– Ты чудовище, Таффи! Чудовище! Чудовище!
Как всё закончилось
Вот что у нас творилось, когда подъехала машина, и моя семейка в полном составе высадилась на лужайку.
– Таффи-и-и! – заорала Элли, увидев меня в саду Мелани. И побежала к калитке здороваться. – Таффи-и-и!
И тут она заметила ревущую Мелани.
– Что случилось?
– Твоего кота надо отправить в тюрьму! – завизжала Мелани. – Твой кот – вовсе не кот. Твой кот – свинья! Изверг! Убийца!
Я ещё разок попытался сыграть роль благопристойной старушки Жаннет.
Элли смотрела на меня во все глаза.
– Ох, Таффи! – в ужасе прошептала она. – Что ты наделал?
Как вам это нравится? Очень мило. Разве члены семьи не должны стоять друг за друга горой? Значит, Элли может поверить любой гадости только потому, что её подружка поливает лужайку слезами, а кругом валяются куски рубашонки.
Я сильно на неё обиделся, надо вам сказать. Поднял хвост трубой и гордо пошёл прочь.
Пошёл, но куда! Прямо в руки господина проповедника!
– Попался! – сказал он, схватив меня за шкирку, прежде чем я заметил, что он прячется за грушевым деревом. – Наконец-то ты попался!
За этим и застала преподобного мама Элли. Он держал меня так, как ни за что не станет держать кота любитель кошек.
Он смотрел на меня так, как ни за что не станет смотреть любитель кошек.
Он говорил такие вещи, которые, как мне кажется, не должен говорить проповедник.
Никогда.
Его больше не пригласят в наш дом сидеть со мной.
У кого-нибудь есть возражения?
Вряд ли.
Пока-а!
Ответный удар кота-убийцы
Не самое удачное фото
Ой, ладно, ладно. Ну так суньте меня головой в церковный ящик для пожертвований. Я злобно смотрел на маму Элли. Это всё она-а-а виновата. Это она заняла моё любимое местечко на диване. Ну, знаете – ту мяконькую подушку, на которую всегда падает солнце. Я всегда на неё сажусь, чтобы в окно смотреть.