Мрак внезапно заклубился перед моими глазами, и я чуть напрягла зрение, пытаясь понять, что там может быть? Неужели я задремала? А может, вернулся палач? Или просто пробежала кошка? Но из темноты вдруг показались две руки и мертвенно бледное лицо, и мое сердце забилось от ужаса. Я даже на секунду подумала, что это сама Смерть явилась за мной, пока не увидела лысый череп Советника Его Величества Ракота. Теперь понятно, почему мы не видели его, он все время скрывался под воздействием сложнейшего заклинания.
Контуры его стали обретать четкость, заблестели васильковые глаза. Тихо, как эльф он подошел к моему столбу и заглянул в мое лицо. Бешено колотившееся сердце теперь же замерло от удивления, в нем больше не было ни следа от того Айрона, могучего волшебника, резкого, слегка надменного и волевого, которым он мне казался вначале. Теперь это был робкий юноша, который наверняка так и не подружился с мечом. Я узнала его, поскольку только он мог так смотреть на меня, хотя во взгляде его сейчас было столько боли, что мне опять хотелось заплакать. Кинуться ему на шею, утешить его, сказать, что я никогда не забывала о нем.
Он же вздохнул и прошептал всего два слова. Веревку, которой я была привязана к столбу, разорвало в клочья.
Плечи просто чудовищно затекли и руки не слушались меня, я почти не чувствовала их. Вместе с кровью в них хлынула и адская боль, подобная десяткам игл, вонзившихся в кожу. Каково же сейчас Алвару и остальным? С ними не особо церемонились.
— Они убьют меня за то, что я делаю сейчас, — с этими словами он убрал свой антимагический щит, который не давал колдовать мне и эльфам, затем помог мне подняться, — Стража крепко спит, уходите.
Мое сердце забилось как бешеное, сбросив остатки веревки, я и впрямь чуть было не кинулась его обнимать. Карна не предусмотрела только этого, просто не могла предусмотреть.
— Пойдем с нами, клянусь, никто не посмеет тронуть тебя!
— Мое место здесь, — теперь он не скрывал своих эмоций, которые всего за несколько месяцев опустошили его душу, — Прости меня… Я не смог тебя уберечь.
— Ты только что меня спас! Но я не уйду без них.
Он кивнул в сторону остальных эшафотов и сказал:
— Тогда иди же… Торопись!
Теперь я поняла, зачем Айрон приказал привязать их здесь.
— Я никогда тебя не забывала, — шепнула я ему.
— И я тебя, — ответил он.
Затем, метнувшись к Алвару, я тихонько сказала ему в самое ухо:
— Ш-ш-ш, это я.
Владыка улыбнулся и прошептал:
— Марта…
Сорвав эту проклятую повязку, я принялась жечь узлы его веревок, прошептав заклинание горящих рук. Огненные капли, срываясь, обжигали его плечи, но он даже не замечал этого. Тело также плохо слушалось принца, я, с трудом подхватив его, помогла ему сесть. Нежно проведя по моей руке, он начал растирать затекшие конечности. На мои глаза навернулись слезы, когда я увидела кровавые следы от впившихся веревок на его руках, груди и шее.
Но нужно было спешить — я подлетела к Мэльиру и принялась освобождать его, надеясь, что никто не заметит свет от пламени в моих ладонях. Аадары теперь молча смотрели на нас, не до конца понимая, что происходит. Алвар пошатываясь на затекших ногах, поднялся вслед за мной, но маг внезапно удержал его, положив руку ему на плечо.
— Береги ее, Черный Принц.
Алвар повернулся к нему и сказал:
— Я умру за нее.
Айрон кивнул и, убрав свою руку, начал снова исчезать, шепча очень сложное и длинное заклинание. Я, наблюдая за этим, даже перестала дышать, от этих слов меня захлестнула волна любви и окрыляющего счастья. Мэльир тихо позвал меня — рука стала прожигать его одежду. Я быстро опомнилась и с подбежавшим Алваром мы освободили оружейника, затем и остальных.
— Почему маг отпустил нас? — тихо спросил Иледар.
— Это Фейн, мой родной брат.
Мэльир присвистнул, Нэлвир же долго не мог закрыть рта, братья переглянулись, а Вэалор, прикрыв глаза, неопределенно покачал головой. Принц, судя по всему, уже давно об этом догадался.
Когда все были свободны и могли стоять на ногах, мы поспешили убраться оттуда.
Через высокую стену эльфы перебрались без труда, Алвар помог мне взобраться и поймал меня, когда я прыгала вниз. Он заметил сильный ожог на моей руке и вопросительно поднял на меня глаза. Я старалась не обращать внимания на боль, к тому же столько чувств смешалось во мне все сразу! Мой любимый живой и невредимый, и мы, наконец, на свободе. И еще я увидела своего брата, и каким он стал! Во мне бурлила любовь, радость и надежда.
Я едва шепнула Алвару: