- Не лезь не в свое дело! – прошипела Лариса и подалась вперед, с противным скрежетом провезя ногтями по столу. - Ты ничего не знаешь о моей семье!
Эдуард подскочил на стуле. Он не ждал столь резкой перемены. Не думал, что одно упоминание о родственниках заставит клиентку озвереть с пол оборота. А Катерина, увидев слабость оппонентки, добила ее новыми оскорблениями.
- Я многое знаю о вашей семье. Отец – преступник. Мать такая же гулящая, как и вы.
- Вы ошибаетесь, она не…
- Уверена, от Веры избавилась оскорбленная жена очередного любовника! – Катерина перешла на крик, лишая Ларису возможности приводить контраргументы.
- Нет, мама никогда не…
- Сестра тоже недалеко ушла от родителей! В семнадцать лет показала себя и воровкой, и шлюхой. А еще полной идиоткой…
Эдуард едва успел перехватить руку Ларисы, вцепившуюся в пепельницу на столе, иначе бы та непременно отправилась бы прямиком в голову Катерины. Тяжелая тара проскакала по полированному покрытию и с неприятным грохотом приземлилась у ног зарвавшейся помощницы, заставив ее потерять дар речи.
- Еще раз посмеешь заговорить в таком тоне о Полине, - процедила Лариса, пока Эдуард тащил ее к двери, - будешь обсуждать, способна ли я на светлые чувства, с моим несостоявшимся супругом!
****
Лариса курила вторую сигарету подряд в дамской комнате у окна, куда ее, отругав за несдержанность, втолкнул Эдуард. Она сама понимала, что дала маху, и теперь сделанного не воротишь, но все равно злилась. Не на себя. На Бартусевич. Какое та имела право поливать грязью сестру? Уж кто-кто, а Полина не заслужила подобных эпитетов. Юрий и Вера (дочь называла родителей по именам, и никак иначе) вполне, но не Полина!
Лариса вдруг вспомнила, как они встретились впервые пятилетними девочками. Два ребенка одного отца, абсолютно ненужные ни ему, ни обеим мамашам. Полина уже тогда была самостоятельной и храброй. Не то, что Лариса, большую часть времени проводившая под столом, где пряталась вместе с куклами, чтобы бояться не в одиночестве.
Мира – мать Полины была женщиной весьма сомнительного рода деятельности, переезжала из города в город, нигде не задерживаясь, пока не загремела в тюрьму за воровство. Тогда-то девочка и попала в дом отца, мачехи и младшей (всего лишь на месяц) сводной сестры. Проведя первые пять лет жизни с такой матерью, как Мира, Полина отлично понимала, что помощи ждать неоткуда и не от кого. Поэтому и взяла шефство над Ларисы, тоже никогда не знавшей заботы взрослых.
Младшая сестра, хоть и жила с родными мамой и папой, чувствовала себя в доме абсолютно чужой. Лишним элементом головоломки. Юрия не интересовали дети. Он и Полину забрал вынужденно, потому что другие родственники у нее отсутствовали. А Лариса… Лариса в их с Верой семье появилась исключительно из-за прихоти деда, который, зная о нелюбви дочери и зятя к детям, включил в завещание особый пункт. Его состояние могло перейти к Вере и Юрию только, если они обзаведутся потомством. В противном случае, деньги – и немалые – ушли бы на благотворительность.
Столь разные девочки (одна – храбрая и умная, вторая – трусишка и растяпа) подружились сразу и никогда не ссорились. Лариса отлично знала, кто в их паре первая скрипка, и без сопротивления уступала сестре лидерство. Делала все, что та говорила, полагаясь на ее интуицию. Девочку не тревожили разговоры одноклассников и учителей о явном превосходстве старшей Романовой. Лариса знала, единственная семья, которую ей подарили свыше – это Полина. Это ее родной человек – один во всем мире. Другого такого не будет никогда. Поэтому не завидовала успехам сестры. Любила ее без всяких условий.
Сестры дружили и друг с другом, и против Юрия с Верой. Последняя вообще не видела разницы между дочерью и падчерицей, не выносила обеих, бесконечно твердила, что девочки ей мешают. А когда в очередной раз завязывала с пьянством, проявляла интерес к их воспитанию, превращая и без того невеселую жизнь Полины и Ларисы в сущий ад. Хорошие манеры, отличающие настоящих леди, Вера преподавала не только на словах. Юрий не вмешивался. Основной капитал в семье принадлежал Вере, а он не хотел оказаться отлученным от кормушки. Единственным взрослым, беспокоившимся о девочках, была личная секретарша их отца – Фаина Полозкова. Жгучая брюнетка, похожая на испанку, не выносила вечно недовольную супругу босса, но вынужденно выполняла ее указания, так как жила в доме семьи Романовых. Зато маленьким атаманшам (как она называла сестер) помогала, чем могла.