Да, Эдуарду было безумно хорошо нынешней ночью. Увы, теперь придется пожинать последствия. Не сейчас. Но позже всенепременно. Быстро одевшись, он бесшумно выскользнул из ванной комнаты. На цыпочках прокрался мимо спальни, стараясь не смотреть на спящую женщину с разметавшимися по подушке светлыми волосами.
- Тише, - взмолился он одними губами, когда навстречу, весело подскакивая меховым шариком, выбежал черный щенок. Бешено завилял хвостом и приготовился громко затявкать от распирающей радости. – Ш-ш-ш, - адвокат сгреб маленькое недоразумение в охапку и уволок в коридор, где с облегчением выпустил на пол, предварительно плотно прикрыв дверь.
Пусть он сто раз будет выглядеть трусом, но сейчас совершенно не был готов объясняться с бывшей женой, в постели которой накануне безрассудно оказался. А ведь хотел всего-навсего помочь выбрать новую собаку…
Всю дорогу до дома, куда ехал, чтобы привести себя в порядок перед долгим рабочим днем, Эдуард задавался вопросом о причинах и следствиях, приведших к исходу сегодняшнего утра. Что это было? Страсть? Ведь в голове вчера словно отключили все здравые мысли, подавили волю, не дали сработать тормозам. Нет, не оно. Найти женщину, чтобы приятно провести время, ему никогда не составляло труда. И вчерашний вечер не стал бы исключением. Случайная подруга вызвала бы не меньшее желание, при этом не стала бы требовать ничего взамен. В отличие от Сони.
Любовь? Возвышенные чувства, о которых адвокат и сам не подозревал? Так наверняка сказали бы законченные романтики. Но и это неправда. Эдуард точно знал, что не любит бывшую жену. Да, она, по-прежнему, привлекает его как женщина (что и было доказано несколько часов назад), но это точно не любовь. Попытка что-то доказать себе? Глупости! Неосознанное желание побыть с человеком, которому небезразличен? Нет, не теперь. Но тогда что? ЧТО?!
Из круговорота безосновательных предположений Эдуарда, управляющего автомобилем на автопилоте, вывела модная танцевальная мелодия мобильного телефона, поставленная на неопознанные номера.
- Да? – напряженно ответил адвокат, предчувствуя, что ничего хорошего звонок не принесет.
- Что происходит, Эдик?! – прокричал в ухо взвинченный женский голос, насквозь пронизанный истерическими нотками. – Ты обещал, что ОНА заплатит! Ты дал мне слово! А эта гадина разгуливает по городу, как королева!
- Тише! – потребовал Эдуард, останавливая машину у тротуара. Вести ее и успокаивать слетевшую с катушек женщину на другом конце «провода» проблематично. Тем более, адвокат не был уверен, что его доводы дойдут до разума адресата. – Успокойся. И послушай. Да замолчи ты хоть на минуту! Я все объясню!
- Объяснишь?! – продолжила плеваться трубка. – О, да! Тебе многое придется объяснить, Эдик Самойлов! И не смей, не вздумай даже просить довериться тебе! Я уже сделала это однажды! И чем всё кончилось?! Моей сломанной жизнью! Растоптанными чувствами!
Адвокат отодвинул телефон от уха и потер переносицу. Решил дать даме выговориться. Выпустить пар. Всё равно слова не вставить. Пусть лучше накричится вдоволь. А он пока примет решение, как привести ее в чувство, пока не разрушила весь план неконтролируемой истерикой и не сломала жизнь ему и еще нескольким людям.
- У тебя с ней роман, да? – неожиданно всхлипнула женщина. – С Ларисой? Ты, как и ОН решил вытереть об меня ноги?
- Глупости! – возмутился Эдуард. – Она не в моем вкусе, ты же знаешь.
- Тогда почему ты тянешь время?! – взвизгнули на том конце.
- Это необходимо. Иначе Лариса что-то заподозрит, и всё пойдет прахом.
- Я тебе не верю! Ты лжешь! – рыдания становились все громче. – Знаешь, что я сделаю? Знаешь?! Я позвоню ей! И расскажу, что ты не случайно подошел к ней в вечер убийства в баре! Что ты ведешь свою игру! А лучше обращусь в прессу! Пусть все знают!
- Диана, прекрати, – у Эдуарда аж волосы зашевелились. Он ни на йоту не усомнился, что собеседница выполнит угрозу и тогда… тогда… - Где ты? Давай встретимся и обсудим всё в спокойной обстановке. Я заеду за тобой. Прямо сейчас. Прошу тебя, Диана, скажи, где ты находишься.
- Я не… - пробормотала та растерянно, а Эдуард явственно ощутил, что она готова поддаться, что сама этого хочет, изнывая от тоски и одиночества, поэтому усилил наступление.