Простила ли она Данила? Полина не знала ответа. Раненное сердце кровоточило. Но она знала, что не хочет отдавать его - мальчика, годами подкладывающего конфеты в ранец - другой, подруге на одну бездумную ночь. Он принадлежал ей одной. И точка. Никакая Эмма Мирошниченко этого не изменит!
Мысль о побеге родилась, едва отец "обесчещенной" девушки явился к Данилу с требованием жениться. Полина продумывала детали, просчитывала ходы наперед. Но тянула и тянула с принятием решения. Из-за Ларисы. Второй половинки, столько лет от неё зависящей. Знала, сестра не простит. Не сможет.
Деньги Полину мало волновали. После смерти Веры она скопила сумму, достаточную на первое время. Старшая дочь приучила Юрия покорно раскрывать кошелек, когда им с Ларисой это требовалось. Другие назвали бы подобное шантажом, но Полину не беспокоило некрасивое слово. Как и его суть. После удачной аферы, которую она провернула три года назад, Полина ничего не боялась. И не раз намекала отцу, что любой соцработник заинтересуются, почему два подростка растут заброшенными. А Юрий предпочитал платить, нежели иметь дело с упомянутыми личностями.
Главное, где-то осесть. И сделать так, чтобы их с Данилом не нашли. Как можно дольше. В том, что отец умоет руки, Полина не сомневалась ни секунды. Не поднимут шума и родственники Данила – вырастившие его бабушка с дедом. Поймут ситуацию. Обоим всегда нравилась школьная подруга внука, а Эмму с её беременностью старики восприняли в штыки и удивлялись, почему вместо того, чтобы решить «проблему», родители девушки настаивают на свадьбе.
Кого, действительно, стоило опасаться, так это отца глупой девчонки Эммы - известного в городе финансиста. Полина не сомневалась, Мирошниченко пустит по следу ищеек, и постаралась максимально усложнить задачу. Машину Данила – развалюху, на которой пару лет назад ездил дед, они бросили посреди ночи на окраине города. С ключами в зажигании. Пускай ищейки гоняются за призраками. А авто, на котором беглецы сейчас ехали, позаимствовали у соседа, отправившегося в длительную командировку за рубеж. В будущем и эту машину предстояло оставить. Пока же она – неприметная, темно-серая - послушно мчалась по трассе, не привлекая внимания.
Полина мрачно смотрела на закат – странный и неправильный. На яркие кроваво-красные разводы на темнеющем синем небе. Будто ребенок, не умеющий рисовать, размазал краску на цветном листе бумаги. Сердце дернулось от дурного предчувствия. Застучало. Занервничало. Вдруг это знак, предупреждение о надвигающей беде?
- Глупости, - прошептала Полина. Она предпочитала считать, что человек сам управляет судьбой, а не какое-то там провидение.
- Что? - переспросил Данил, не разобрав слово.
Полина отвернулась от заката цвета крови и ничего не ответила. Обнадежить парня не повернулся язык, но и делиться мистическими ощущениями унизительно. Она – девушка рациональная, скептик. В этом её супер-сила.
****
Попутчица - некрасивая девчонка с глазами навыкате и пухлыми губами - не понравилась Полине с первого взгляда. Не из-за внешности. Нет. Полина инстинктивно чувствовала, что эта дурнушка ни капельки не переживает из-за непрезентабельности и отлично умеет использовать окружающих в собственных целях. Как нынче Данила.
- Это Кристина, - представил он девицу, пока та проводила ладонью по жидким волосам невзрачного цвета - средним между русым и мышиным. - У неё украли деньги, и она ищет попутку. Ты не против, если мы подвезем Кристину, Поль?
Вопрос прозвучал, как утверждение, и Полине ничего не оставалось, как кивнуть и постараться не показать гнев. Не Данилу. Он и так ничего не заметит. А наглой девчонке. Ни к чему ей знать, что взбесила с первой минуты. Но едва Полина отвернулась, красивое юное лицо исказилось от злости. Угораздило же задремать в машине, пока Данил ходил за кофе! Сама виновата, упустила момент, пока приживалка рассказывала слезливую историю, чтобы сесть на хвост. Теперь придется терпеть и вести себя вежливо. Данил не вычислит подвоха, и если выставить девку прочь, обвинит в черствости к чужой беде.
…В последующие часы пришлось призвать на помощь всю имеющуюся выдержку. Но вопреки стараниям, терпения едва хватало. Пока Полина сжимала руль, убеждая себя, что любая вспышка выставит в невыгодном свете её одну, Данил и Кристина мило общались. Девчонка говорила о себе. Лгала, разумеется (это Полина легко определяла по меняющейся интонации), а еще смеялась над плоскими шутками парня – теми, которые у подруги никогда не вызывали даже улыбки. Этот громкий смех ужасно раздражал и напоминал воронье карканье.