Они улыбались и покупали – не особо торгуясь.
Но вскоре, местные магазины заполонила дешевая китайская аппаратура, и у меня перестали покупать.
День за днем я стоял на базаре, под дождем и солнцем, люди проходили мимо, и мне оставалось только с тоской думать, что мне делать дальше.
Но однажды, ко мне подошел покупатель, совсем не похожий на других.
Мужичок среднего роста, с конопатым лицом, за руку – он держал малыша лет 7-ми, с умными глазами.
– Вот видишь – Сказал он малышу – Человек пытается честно заработать, а не красть или грабить.
Они оба смотрели на меня, и я не мог понять какое мне скорчить лицо.
Наконец, решил приветливо подмигнуть малышу но мой правый глаз лишь нервно дернулся.
Впрочем, парочке что стояла рядом – это понравилось.
– Бедный, несчастный человек – Сказал папаша малышу. И на их лицах появилась загадочная улыбка.
– Мы с сыном решили дать тебе один доллар…
Я делаю удивленное лицо.
– Просто так, за то что ты хочешь быть честным человеком в любой ситуации.
Я остолбеваю.
– Да – да. Мой сынок просто хочет сделать тебя счастливым сегодня – дарит тебе деньги…
Наконец прихожу в себя… – кажется папаша воспитывает малыша. Вот теперь я знаю как надо реагировать – делаю сияющее от счастья лицо.
Конопатый вынимает доллар – дает малышу. А тот – протягивает его мне.
Пытаюсь выжать слезу благодарности на лице – вижу что конопатый одобрительно кивает – Выжимай.
Спектакль перед малышом продолжается.
Они смотрят на меня.
Пауза.затягивается.
Наконец из моего правого глаза выкатывается скупая мужская слеза (благо ветер как раз подул с правой стороны), и я с самым счастливым выражение на лице – беру протянутый малышом доллар.
– Спасибо – Шепчу как можно чувственнее. Что-бы воспитательный процесс малыша был на высоте.
Его папаша удовлетворенно кивает мне – Бери! Он твой!
Их фигуры начинают удалятся и я убираю улыбку с лица. На смену приходит недоуменное выражение – Что это было?
Или я плохо знаю людей, или мир меняется?
Как вдруг, конопатый возвращается, уже один.
– Слушай, спасибо что подыграл, но доллар, сам знаешь… вернуть бы надо…
– Да – да, конечно.. – Растерянно бормочу – Поигрались в добро и хватит!
Мир снова стал прежним. Мне даже лучше в таком жить. В нем все понятно и просто.
– Ну и как? Твоему малому понравилось делать добро? – Протягиваю доллар ему обратно.
– Еще как!
Конопатый забирает обратно свой доллар,
Я вдруг вижу что малый стоит в метрах двадцати – наблюдает за мной и своим папашей.
То перехватывает мой взгляд, поясняет – Я сказал ему что хочу подарить тебе еще один доллар.
Ха – ха!
Он хохотнул прижимая ладонь ко рту, что-бы малый не видел.
Улыбнулся и я тоже.
– Я ему сейчас мороженое куплю – Ласково улыбается он.
И возвращается к мальцу.
Я смотрю ему вслед.
На пол дороге он вдруг останавливается, как бы в раздумье. Шарит рукой в кармане. Достает мелочь, пересчитывает.
Понимаю – он хочет дать мне…
Только не знаю – брать ли мне снова.
Он действительно снова возвращается ко мне… теперь уже говорит смущенно:
– Слушай, я тут подумал, неплохо бы купить малышу еще карамели, но мне не хватает… может добавишь со своих? Тебе тут наверное и так дают на халяву… а малышу – будет радость.
От подобной наглости меня вдруг заклинило.
– Да пошел ты нах вместе со своим малышом, добродетель!
Тот, в ответ – оторопел. Затем шипит мне что я жалкий бомж… – сам иди нах отсюда!
Мы начинаем толкать друг друга.
Мое радио летит куда-то в сторону, разбивается об асфальт.
Одной дырой будет больше в корпусе!
Но я не уступаю – дергаю за край его пиджака – слышится звук рваной материи..
– А-а-а! – Орет тот и согнувшись пытается ударить меня головой в грудь.
Но я успеваю отскочить…
Еще и пнуть ногой…
Тот – меня в ответ… но промахивается – я вертлявый… но он все-таки ухватил меня. В обнимку повалились на землю, но я вскочил первый…
Лишь малыш, с понимающими глазами, который хотел научится делать добро – долго смотрел как я копал его папашу на мостовой. На пустынной вечерней улице. Под каплями осеннего холодного дождя.
Наверное он получил все-таки сегодня – важный урок.
Только какой именно – я не знаю…
Кто там за дверью
За дверью раздался какой-то шорох, а затем рыданья. По голосу определяю – соседка с соседнего этажа.
Я часто видел ее – на вид, лет 20-ть.
Красивая
И почему-то не замужем…
Высокие груди, как будто говорящие – прикоснись ко мне, не стесняйся…
Когда мы с ней в лифте порой одни – меня сразу кидает в пот. Я сжимаю руки в кулаки что-бы они не прикоснулись…
Но вот сейчас – она стоит на лестничном проеме, плачет.
Может мне кинутся к ней, узнать в чем дело?
В чем она сейчас одета?
Она обычно ходит в джинсах, но один раз – я видел ее в коротком платье.
Красивые, загорелые ноги.
Как будто приказывающие мне- ложись и расслабься… скоро мы будем над твоей головой. И раздвинемся.
– А что, так можно?.. – Робко спрошу их наивно.
Но ее ноги – лишь игриво заколыхаются, как будто в танце.
Приглашая меня все настойчивее.
Лечь и расслабиться.
– Можно!
А что будет дальше?
Что увижу – задрав голову кверху?
Может полоску ее белых трусиков?
Нежные ляжки?
Белые коленки?
Я поправляю очки на носе… ложусь, задрав голову кверху.
– Ты плохо видишь? – Улыбнется она и сядет прямо мне на грудь. – А так, лучше видно?
И задирает платье перед моим взором.
– Угу – Отвечаю глухим голосом как филин.
Очки в правду приближают… теперь я вижу как из ее прозрачных трусиков просвечивается темная полоска.
– Мне куда?.. – Спрашиваю глупо, как дурак.
– Туда- туда – Улыбается она моему непониманию и вдруг хватает меня за волосы – резко тянет мою голову прямо себе под юбку. Между ног.
– Милости просим, домой… – Слышен ее тихий голос.
Поработай там немного.
И я буду работать.
Как она хочет.
Только клитор у нее соленый.
Потом я положу ее рядом с собою..
– Теперь твоя очередь… работать – Шепну на ушко.
– Что?
И насмешливая улыбка сползет с ее лица.
Я раньше этого не делал…
Робкий мальчик, вдруг взорвался.
Резким движением сдираю с ее ног трусики, кину их куда-то за диван. И с себя тоже – сдеру одежду какой-то неимоверной скоростью.
Теперь, ничто не сжимает меня в штанах и мне кажется что я просто разорву ее сейчас.
– Только медленно… не спеши… – Просит она. голос все еще нежный, мягкий.
Только глаза широко открыты.
Дышит глубоко.
И я стараюсь таким же нежным голосом, ответить – Конечно… конечно…
Верит ли она мне?
Верит наверное, но не вся… например, волосинки, что над ее влагалищем – рыжее и мягкие – они не верят. Почему-то волнуются… загибаются в противоположную от меня сторону. Как будто хотят предупредить хозяйку – не слушай его! Это подвох! Уходим отсюда!
Лишь влагалище ее – немного сожмется, как будто ожидая неприятностей.
И они начнутся…
Я двигаюсь всем тазом вперед – и мы соприкасаемся нашими голыми животами.
Как и всем телом тоже…
Напрасно ее рыжие волосинки, пытаются оттолкнуть мои, темные.
Напрасно ее влагалище пытается отодвинуться немного вверх – подальше от меня.
Уже поздно.
Резким движением я войду.. прямо в него… И плевать мне – на все запреты и табу, что мол она столько лет берегла себя, ухаживала, покупала тампоны и мази…
– Разворочу тут все нахер! – Мелькает в голове.
И действительно, через мгновение оно станет таким широком что много лет потом будет мечтать вернуть свой первоначальный размер… но все без толку.