Шик Эдуард Григорьевич
Дневник лабуха длиною в жизнь
Аннотация
Есть в английском языке короткое, но очень объемное слово - FUN. Это - смех, потеха и курьез. Это веселая шутка и жизнь, доставляющая радость. Дело, которое любишь, тебе в FUN. Хорошая книга. И, конечно, большой FUN заниматься любовью. Все мы знаем, что жизнь (иногда раньше, иногда позже), заставляет платить за этот FUN, и мир становится серым и скучным. Но без горя человеку не выжить - оно закаляет, мы становимся мудрее. Время придет, подует сильный ветер, разгонит темные облака, выглянет солнышко - и опять придет радость и веселье; на горизонте появится FUN, без которого жизнь становится просто существованием. И все-таки есть простой рецепт, как быстрее уйти от существования - немного пофигизма и хоть чуточку оптимизма, и будет еще FUN!
От автора
То время, когда пещерный человек проковырял в палке дырки, дунул в нее и услышал звук, а другой пещерный человек ударил палкой о палку и также услышал звук, можно считать временем рождения музыкантов.
Музыканты "лабухи" в силу особенностей своей профессии несколько отличаются от музыкантов нотников. Лабух - это уничижительно-иронически обобщающее прозвище музыканта. Иногда это так называемый "слухач", который может сыграть что угодно без всяких там нот, что частенько вызывает зависть у так называемых оркестровых или нотников.
В своих мемуарах "Дневник лабуха длиною в жизнь" я рассказываю о двух поколениях советских лабухов. Это как бы взгляд изнутри.
Действие первой книги происходит в период с 1944 по 1979 год в жемчужине Украины - красивом и уютным городе Львове. К сожалению, лабухов с каждым годом становится все меньше и меньше. Уходят в мир иной последние "динозавры". В связи с техническим прогрессом, когда дешевле взять одного-двух лабухов с синтезатором, их становится еще меньше.
Музыкой я стал заниматься в семилетнем возрасте и с тех пор всю свою жизнь играл.
В моей жизни движение "амурных" страстей часто вступало в конфликт с моим разумом. Все еще пытаюсь разобраться в том, что же это было? Ну, а если пишешь мемуары, выворачиваешь свою душу наизнанку - еще глубже заглядываешь в свое уже давно успокоившееся сердце. Но память уносит в прекрасные годы молодые! Улыбка озаряет лицо, и в этот момент тело получает живительную, теплую, здоровую, добрую, вселенскую (абсолютно бесплатную) энергию. Вот так уже четыре года и хожу - с приклеенной улыбкой. Соседи уже оглядываются.
"Огня" мне хватало, и это - здорово! Один человек сказал: "Дело не в том, чтобы в жизни было больше дней, а в том, чтобы в днях было больше жизни".
Моя вторая книга будет называться "Америка". Я пишу о периоде с 1979 года по сегодняшний день.
ДНЕВНИК ЛАБУХА ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ
Книга первая
В начале было слово - слово "звук", и музыканты - слуги его.
На прошлом лучше не зацикливаться: сделал выводы - живи дальше, разве что соберешься писать мемуары.
Нью-Йорк. Бруклин. Год 1997. Август. Жарища. Духотища и влажность. По улице, на которой приютился мой небольшой ресторанчик "Уютная таверна", сновал мокрый, потный, уставший люд: итальянцы, мексиканцы, китайцы, русскоговорящие евреи, религиозные евреи, ирландцы, поляки, и прочие, и прочие - все, как и полагается в столице мира. Дело шло к вечеру, и вся эта уличная суета, распаренная и мокрая, постепенно замедляла свой ход. Из какого-то окна Майкл Джексон пел "Триллер".
Я стоял в костюме при галстучке, подпирая дверь своей "Таверны", и немного отрешенным взглядом смотрел на скользящих мимо меня людей. Жарко мне не было. Кондиционер в "Таверне" работал отлично.
Вот уже вторую неделю ко мне никто не приходит, кроме федералов и полицейских. Дело в том, что у дверей моего заведения десять дней тому назад ночью убили полицейского. В Нью-Йорке, бывает, постреливают полицейских, но это было явно умышленное убийство. Его ждали. В него всадили семь пуль. Такого вот спланированного убийства полицейского не было за последние двадцать семь лет. И началась катавасия.
А в это время я в своем уютном домике на Лонг-Айленде досматривал первые сны. Ночные телефонные звонки, как правило, ничего хорошего не сулят. В августе бизнеса нет, и экономии ради я решил "закрыться" по понедельникам. Звонил мой официант Элик, он же менеджер, и звонил он из "Таверны", которая должна была быть закрытой и в которой он находился с женщиной, благо алкоголя и закуски им там хватало.
- Эдик, тут такое случилось, такое случилось! - залепетал Элик.
Себя он называл татом (разновидность азербайджанских евреев). Из Азербайджана эмигрировал в Израиль. Там жил, служил, женился, родилась дочь, и когда она подросла - развелся и уехал в Америку, попав ко мне на работу.
Через десять минут я гнал в Бруклин. Ночь была теплой. По радио играл Колтрейн. Дорога заняла около часа. За это время в мою "Таверну" заехал наш мэр Джулиани. Заскочил, пожал Элику руку, пописал (не уверен в очередности действия) и быстро рeтировался. К моему приезду как раз подоспел военизированный полицейский отряд. Потыкали штыками в баранину, свинину, мирно "отдыхавших" в морозильниках, и быстро уехали.
На следующий день окна моего заведения обклеили портретами убиенного. Оказывается, жил он в доме напротив моей кафешки. Молодой полицейский был женат, имел маленького ребенка. Предыдущего мужа его супруги, итальянца, тоже убили. Средства массовой информации сообщили, что моя "Cozy Tavern" - это одно из мест встреч русских мафиозников! Под окнами толпились люди с камерами, желавшие взять у меня интервью. Особо настырную журналистку канала "FOX" пригласил войти.
Первый же ее вопрос был такой:
- Что вы думаете о русской мафии?
Я ответил, что немного организовавшиеся бандюги - это еще не мафия, и предложил сыграть для них что-нибудь на клавишном синтезаторе и спеть песенку. Они сказали, что с удовольствием послушают. Пока играл и пел "Осенние листья", оператор снимал. Не знаю, получили ли они удовольствие, но в новостях показали, как я играю восемь тактов, а все остальное время говорил все о той же пресловутой мафии. Зашел ко мне журналист русскоязычной прессы, кажется, это был Mr. Grant. Посидели, выпили по чашечке кофе. Я рассказал ему то, что знал, и он быстренько исчез. На следующий день написали, что ночью у входа в "Cozy Tavern" в припаркованном автомобиле семью выстрелами был убит полицейский, у которого, как оказалось, остался без отца грудной ребенок. И о том, что у полиции подозреваемых пока нет.
Моя "Таверна" на пару дней стала известна всей стране. Говорят, плохая реклама - тоже реклама. К сожалению, такое паблисити мне никаких дивидендов не принесло - как раз наоборот. В течение этих двух недель ко мне по нескольку раз в день заходят детективы и полицейские. Несколько федералов постоянно дежурят на улице.
За два дня до убийства полицейского у меня ужинали лимузинщики. Кондиционер выдавал приятную прохладу, что способствовало продаже алкоголя. Один из них, крепко поддатый, вышел на улицу и решил пострелять в воздух из пистолета. Будущий покойник наблюдал за этим из своего окна. Не прошло и нескольких минут, как зашли четверо полицейских. Я играл на синтезаторе. Кроме лимузинщиков, в "Таверне" было еще с дюжину посетителей. Стражи закона внимательно осмотрели зал и направились прямиком к стрелку. Взяли его "под белы рученьки" и повезли в участок. Видимо, полицейский неплохо описал придурка. Через сутки его отпустили. Сразу же после убийства он был первый, кого взяли, но у него было железное алиби, и его освободили.
На следующий день после убийства меня, мою дочь, которая подрабатывала в моей "Таверне" официанткой, и Элика пригласили в полицейский участок. Я и Алюшка никакой полезной информации дать не могли. Полицейских интересовало, почему я в этот день закрыл "Таверну" и почему, если заведение закрыто, в нем тем не менее находился Элик. И поскольку он там находился, не видел ли или не слышал ли он что-либо? Я объяснил, что, мол, август, что многие поразъехались, что бизнес "не очень", вот и решил по понедельникам закрываться.