Тридцать первое августа. Приехала Ира, и с этого момента закрутилась, завертелась и помчалась наша жизнь с космической скоростью. Уже при встрече я уловил какую-то озабоченность в ее глазах. Она сказала, что нам нужно поговорить. Пошли прогуляться по центру. Молча шли, держась за руки. Я не торопил. Наконец она остановилась, посмотрела на меня и тихо произнесла:
- Я не знаю, что делать?
- О чем ты?
Глубоко вздохнув, она выдохнула:
- Я беременна!
- Что?! - не совсем понимая, спросил я.
Презерватив, предохранение, беременность - мы не знали, что это.
- Откуда ты знаешь?
- Девочки сказали.
- А как они узнали?
- Я им сказала.
- Что сказала?
- У меня уже два месяца кровь не идет.
- Почему у тебя должна идти кровь?
- Почему, почему - так должно быть каждый месяц, - объяснила она.
- Что делать будем? - спросил я, совсем растерявшись.
- Не знаю, - тихо сказала Ира, и глаза ее увлажнились.
Присели на лавочку. Закурили. Подумать было о чем: "У Иры начинается третий год занятий. Ей шестнадцать, мне восемнадцать, и учиться мне еще год, если в армию не заберут. Так как я был на последнем курсе, мне, наверное, дадут отсрочку на год. Семью заводить мы никак не можем. Жить нам негде, да и на какие средства? Как все это рассказать родителям и что мы будем делать с ребенком?" - неслись вихрем мысли. Я обнял Иру за плечи. Она прижалась ко мне и, подняв на меня глаза, из которых пролилось несколько слезинок, спросила:
- Что же нам делать?
Я молчал. Я не знал.
- Знаешь что? Пошли в кино.
- Пошли, - сразу согласилась она.
В эту ночь я почти не спал. В висках стучало: "Что делать? Как сказать родителям?"
Первое сентября выпало на воскресенье. Мы целый день шлялись по городу. Опять посмотрели какой-то фильм. Пообнимались на лавочке в Стрийском парке.
Второе сентября. Начались занятия. На первой же перемене Ира отвела меня в сторону и прошептала:
- Есть выход.
- Какой?
- Надо избавиться от ребенка.
- Как это?
- Очень просто. Сделать аборт.
- Аборт? - заволновался я.
- Девочки сказали, это будет стоить двадцать пять рублей.
- Это, наверное, больно?
- Наверное, но я не вижу другого выхода, - испуганно проговорила Ира дрожащими губами.
- Хорошо, я найду деньги, - все еще как-то туго соображая, сказал я, - а ты еще подумай. - Взял ее за обе руки, посмотрел в глаза: - Ты не спеши с решением. Что бы ты ни решила - я с тобой.
- Я уже решила, будем делать аборт и побыстрее, пока живот не заметен, - проговорила она более уверенно.
Третье сентября. Я начал сбор средств. Одалживал у кого рубль, у кого два, кто-то дал пять. Необходимую сумму набрал за один день.
Четвертое сентября. Знакомые помогли найти врача. Дали адрес.
Пятое сентября. Мы поехали делать аборт. Врачиха жила за чертой города. Ехали на троллейбусе до последней остановки. Всю дорогу сидели, крепко прижавшись друг к другу. Пришли к одиноко стоявшему на окраине маленькому домику. Вышла женщина и попросила подождать немного на скамеечке возле дома. Примерно через полчаса из дома вышел кавказской наружности мужчина, бережно под локоток поддерживающий бледную женщину. Нас пригласили войти. Пахло алкоголем и закуской, видимо, отмечали нерождение ребенка. Мы сели. Врачиха глянула на нас. Всплеснула руками:
- Ой, да какие же вы еще дети!
Ира в свои шестнадцать выглядела на четырнадцать, а я в свои почти девятнадцать мог сойти за шестнадцатилетнего подростка.
- Что мне с вами делать?
- Ну вы же знаете, - промямлил я.
- Я-то знаю! - устраиваясь поудобнее за столом, закуривая, сказала врач, глянув внимательно на нас. - Послушайте, ребятки, что я вам скажу. Как я понимаю, это первый аборт, а после первого аборта могут быть осложнения.
- Какие?! - вскинулась Ира.
- А такие, что ты, милая, не сможешь больше иметь детей.
Ира под столом сжала мне руку.
- Вы оба такие молоденькие, такие хорошенькие, - продолжала врачиха, - у вас будет прекрасный ребеночек. Женитесь.
- Мы не можем, - проговорили мы в унисон.
- Ну да, понимаю. Боитесь родителей, негде жить, нет денег...
Оба закивали.
- Вы любите друг друга? - выпуская в потолок струю дыма, спросила врачиха.
Мы опять закивали.
- Так вот что я вам скажу. Я могу сделать то, зачем вы пришли, но мой совет вам - женитесь, рожайте хорошенького ребеночка и ничего не бойтесь, со временем все наладится, все утрясется - вот увидите.
Мы сидели в полной растерянности, не зная, что сказать, что делать?
Врачиха разглядывала нас, оперевшись подбородком на руку, и курила.
- Я вижу, вы не можете решиться. Ну, тогда иди в ту комнату, разденься и ложись на стол! Я помою руки и приду, - решительно произнесла она.
Мы встали, держась за руки.
- Эдик, я боюсь! - пролепетала Ира.
Я представил себе, что ей сейчас будет очень больно, и неизвестно какие могут быть последствия.
- Ира, мы не должны это делать!
Она посмотрела на меня. Я, набрав в легкие побольше воздуха... выдохнул:
- Давай поженимся!
- Как поженимся?!
- Очень просто. Возьмем да поженимся!
- И что будет?
- Я пока не знаю, но думаю, что все как-то образуется.
- Ты думаешь?
- Да! - ответил уже более уверенно.
- Ай да молодцы, правильное решение! Смотри, какой он у тебя хороший, - затараторила докторша. - Надо отметить рождение молодой семьи, - продолжила она, торопливо доставая из шкафчика бутылку с остатками коньяка.
- Раз такое дело, отмечать так отмечать, где тут у вас ближайший магазин? - воспрянул я.
- Совсем не далеко, милый. Проедешь две остановки троллейбусом, а там есть большой гастроном.
Ира села, положила руки на стол, заглянула мне в улыбающиеся глаза.
- Ты серьезно?
- Вполне. Ты посиди здесь. Я мигом!
Чуть позже подошли соседи. Все нас поздравляли и пили за нарождающуюся семью, за будущего ребенка, за гостеприимную врачиху и за всех присутствующих. Я еще раз съездил в гастроном. Ушли затемно. Погуляли на славу. Деньги, одолженные на аборт, потратили на празднования.
Мы договорились с Ирой на следующий день пойти в загс подать заявление.
Сентябрь, шестое. Денек выдался солнечный и теплый. Накануне мама улетела в Ессентуки лечить желчный пузырь. Папа приготовил завтрак, позвал меня и Лёню к столу. Настроение у отца прекрасное. Свобода и безнадзорность окрылили его. Он вдруг стал проворно передвигаться по кухне, гремел посудой, что-то мурлыкал себе под нос и улыбался. Братишка поел и убежал на улицу. Я никак не мог приступить к разговору. То, что он остался один с двумя детьми, никоим образом не омрачало его настроения. Папа по природе своей уравновешенный, спокойный и немного пофигист. Но то, что я собирался ему сообщить, сильно испортит ему настроение, и я никак не мог собраться с духом.
Отец стоял спиной ко мне и мыл посуду.
- Папа, - тихо начал я.
Он продолжал споро тереть тарелки.
- Папа, я собираюсь жениться.
Он перешел с тарелкой на ritenuto и втянул голову, как черепаха.
- Скажи еще раз - я не понял?
- Я собираюсь сегодня или завтра жениться.
- Как жениться?! На ком жениться?! Что ты плетешь?!
- Я хочу жениться на девушке Ире, с которой уже более года встречаюсь, и она беременна! - выпалил я быстро.
Папа сел на стул. Закурил. Закурил и я. Бедный отец, у него дрожали руки.
- Но почему сегодня или завтра? А как же мама?
- А что мама?
- Она меня убьет, ты что, не можешь подождать?! Она ведь только уехала!
- Не могу!
- Почему?
- Я ведь сказал тебе - она беременна, и мы не хотим, чтобы в училище об этом знали, а если мы поженимся, то это будет совсем другое дело.
- Тебе еще год учиться и тебя могут забрать в армию! - пытался вразумить отец.