Аргументы были веские и бесполезные.
- Мы уже все решили! - твердо сказал я.
Отец вдруг резко встал и вышел в комнату. Я сидел. Курил.
Его не было несколько минут. Когда вернулся, чуть не плачущим голосом проговорил:
- Я пошел!
- Куда?
- Не твое дело!
Позже я узнал, что он побежал на почту давать маме, только распаковавшей чемоданы, телеграмму: "Срочно приезжай. Эдик женится".
Посидев еще с минуту, я пошел в комнату за паспортом. Паспорта на его обычном месте не оказалось. Мне стало все понятно. Отец или забрал его с собой, или спрятал. Я начал обыск и минут через пятнадцать нашел его в диване под подушками.
Через час мы были в загсе. Попросили анкету. Клерк глянула на нас и сказала, чтобы мы пришли с родителями. Я возмутился и ответил, что мне уже почти девятнадцать, а Ире шестнадцать с половиной, и протянул паспорта. Женщина внимательно изучила оба паспорта, глянула на нас.
- Заявление приму, но без родителей все равно не распишу!
- Что значит не распишете! - начал кипятиться я. - Вы что же, хотите разбить молодую советскую семью?! - И не дав служащей открыть рот, быстро добавил: - Она беременна!
- Беременна? - медленно повторила клерк, разглядывая Иру. - Это правда? - обратилась она к ней.
- Да, - глядя в пол, тихо ответила Ира.
- Мы должны расписаться сегодня! - настаивал я.
Женщина глянула на меня, на Иру.
- Я сейчас вернусь.
Вернулась довольно быстро в сопровождении дородной тети, которая оказалась директоршей. Та подошла, рассмотрела нас.
- Почему вы не хотите привести родителей? - как-то мягко и дружелюбно произнесла она.
Я люблю, когда со мной так разговаривают.
- Понимаете, - начал я, - моя мама уехала. Ирины родители не живут во Львове. Никто не знает, что она беременна. У нас только начались занятия, и мы не хотим делать аборт. Ира уже три месяца как беременна, и мы должны пожениться как можно быстрее! - кратко обрисовал я ситуацию.
Отчаянная и бесстрашная Ира стояла молча с зардевшимися щеками, смущенная и робкая.
- Ты его любишь? - неожиданно спросила директорша у Иры.
- Да, - тихо ответила.
- Он-то тебя любит, это я вижу. Приходите завтра и найдите двух свидетелей, мужчину и женщину. Взрослых. Понятно?!
"Хорошая женщина".
- Да, да, конечно. Спасибо вам большое, мы завтра будем!
Через дорогу от дворца бракосочетания удобно расположился небольшой парк имени Костюшко. Туда и побежали, нашли укромную скамью.
- Что будем делать? Где найдем свидетелей? - взволнованно спросила Ира.
Я задумался.
- Есть у меня одни на примете.
- Кто?
- Иван Сова. Он женат. Их сыну три года. Иван старше меня на четыре года. Недавно отсидел. Мы с ним давно знакомы, я думаю, он не откажет.
- А больше никого не знаешь?
- Нет. Идем быстрей.
У меня было пять рублей. Купил бутылку "Московской" и десять горячих вкусных пирожков с мясом по четыре копейки.
Сова жил в центре. Частенько он малого своего, хорошенького мальчонку, сажал на улице, клал рядом шапку, и "Гаврош" довольно быстро собирал на бутылку водки с закуской.
Дверь открыла молодая, симпатичная женщина со слегка припухшим от алкоголя лицом.
- Ой, Эдька, привет, давно не видела. А это кто?
- Привет, Клава, познакомься - это Ира.
- Здравствуйте.
- Привет, ну че стоите, проходите, Ванька дома.
Обстановка в комнате убогая. Посреди комнаты - колченогий стол с двумя стульями и табуреткой, в углу кровать с набросанными несвежими одеялами на которых игрался курчавенький мальчуган. В ногах большой кровати стояла детская кроватка. Обшарпанный старый шифоньер с двумя тарелками в нем, и в углу сундук. На столе стояла початая бутылка водки, рядом с ней шпроты, пара соленых огурцов и полбуханки черного хлеба. Сова сидел за столом в брюках, босой и в майке.
- Опа-на, кто к нам пожаловал? Композитор!
Он был из тех людей от которых пахло опасностью. С ним старались не связываться. У меня с ним проблем не было.
- Познакомься, это Ира.
- Привет, Ира, - не вставая, протянул ей руку, здороваясь, Иван.
- Здравствуйте, - протянула руку Ира.
- Дело есть, Сова, - начал я, доставая бутылку.
Ира положила на стол кулек с пирожками.
- Похоже, дело серьезное.
- Да, Сова, для нас очень серьезное.
- Ну если такое серьезное, Клавка, давай еще два стакана.
Сова разлил водку. Выпили. Съели по пирожку.
- Давай, выкладывай, - сказал он, ковыряясь мизинцем в ухе.
Я по-быстрому рассказал о нашей проблеме.
- Молодцы ребята, просто необходимо выпить за это! - оживилась Клава и разлила еще по одной.
Мне пить совсем не хотелось. Ира была не против, и я отказываться не стал. Посидев немного, мы договорились встретиться завтра у загса в десять утра.
Вышли на улицу. Посреди проспекта имени Шевченко (он же - вулыця Академична) тянулась красивая алея, засаженная с обеих сторон тополями и лавочками перед деревьями. Погода была прекрасная. Давно не было дождей, что было большой редкостью. Мы взяли по эскимо на палочке, нашли свободную скамью. Алкоголь, видимо, из-за треволнений, не очень подействовал на меня.
- Эдик.
- Что?
- А колечки у нас будут?
- Какие колечки?
- Какие, какие - обручальные!
- Ира.
- Что?
- Я вспомнил один эпизод из фильма "Великолепная семерка".
- Чего вдруг?
- Там есть момент, когда староста селения спрашивает у одного из семерых ковбоев, защищающих местных жителей от большой банды: "Ну и как идут дела?", на что тот отвечает: "Дела идут, как у того парня, выпавшего из окна семнадцатого этажа, пролетающего мимо десятого и думающего - пока все идет хорошо!"
- Угу, - улыбнулась Ира.
- И дальше этот староста спрашивает: "Зачем вы ввязались в это, ведь вознаграждение плевое?", на что ковбой отвечает: "Я знал еще одного парня, который голой задницей прыгнул в заросли кактуса и на мой вопрос: "Зачем ты это сделал?" - ответил, что эта идея показалась ему заманчивой". Ира, - продолжил я, - а ты помнишь, какое событие произошло в тот день, когда ты забеременела?
- Да! - тут же нашлась будущая жена. - Терешкова залетела... нет, полетела.
Мы рассмеялись
Бронзовые колечки по тридцать шесть копеек мы купили в галантерейном магазине. Итак, свидетели есть, колечки есть. Завтра мы станем мужем и женой. Где будем жить? На что будем жить? Через шесть месяцев появится ребенок. Что с ним делать? Вопросов много. Ответов нет. Мы сосредоточились на ближайшем будущем - завтра. В этот вечер расстались раньше обычного, я хотел попасть домой до прихода отца, сделать вид, что сплю. Отец пришел поздно. Меня не будил.
Седьмое сентября. Встал я рано. Надел белую рубашку, свой темно-кофейный костюм, который мне купила бабушка, и бесшумно выскользнул за двери. Утренняя прохлада приятно взбодрила. До встречи с Ирой оставалось два часа, и я направил свои стопы на ту же аллейку на Академической. Сел, закурил. Потом лег, уставился в небо. В голове просольфеджировал: "Дывлюсь я на небо та й думку гадаю".
Мысли о том где жить, на что жить, и что через шесть месяцев появится ребенок, пока отошли на второй план. Надо подумать о встрече с мамой. В том, что она уже летит во Львов, я ни минуты не сомневался. Волновался за Иру. Моя будущая теща приедет через неделю, подкормить доченьку, которая ее не очень обрадует новостью. Будущая теща вернется в Ходорив и должна будет довести эту новость до Ириного отца (то есть будущего тестя). Ей придется рассказать все: о том, что доченька уже три месяца как беременна, о том, что уже неделю как вышла замуж, и что его зять - жид. Ира говорила мне, что боится за мать. Она знала, маме не избежать побоев. Отец ведь напьется. И напьется сильно.
В том, что мой отец получит от мамы по полной программе, я не сомневался.
В девять уже стоял у общежития. Солнышко по-летнему грело. День обещал быть хорошим. Без пяти минут невеста вышла в розовом платьице, слегка прикрывавшем коленки, на беленьких носочках светленькие туфельки на маленьком каблучке, вьющиеся черные волосы ниспадали на плечи - куколка! Света и Оксана вышли следом за ней, и мы направились в загс.