Мне стало холодно, сырость пробралась мне под жилетку, а вместе с ней и страх, поскольку моё одиночество было абсолютным. Я ощутила чьё-то присутствие, но не моего Попо, а чего-то смутно угрожающего, как большое животное, но я отбросила это ощущение как порождение воображения, что играет со мной злую шутку, и именно в этот момент зарычал Факин. Он занял место у моих ног, весь насторожившись и показывая клыки, шерсть его стояла дыбом, хвост напрягся. И тут я услышала приглушённые шаги.
— Кто здесь ходит? — закричала я.
Я услышала ещё пару шагов и смогла различить человеческий силуэт, размытый туманом.
— Придержи собаку, Майя, это я…
Это был офицер Арана. Я сразу узнала его, несмотря на туман и странный внешний вид: сейчас он был похож на американского туриста в клетчатых брюках, бейсболке и с висящей на груди камерой. Я почувствовала усталость и ледяное спокойствие: так закончился год бегства и пряток, год неопределённости.
— Добрый день, офицер, а я вас ждала.
— Серьёзно? — произнёс он, приближаясь.
Зачем мне объяснять всё то, что я поняла из сообщений моей Нини, что Арана и сам знал слишком хорошо, зачем говорить, сколько времени я представляла каждый неумолимый шаг, что он делал по моим следам, подсчитывая, сколько ещё времени ему потребуется, чтобы до меня добраться, и, мучаясь, ждала этого момента. Во время посещения моей семьи в Беркли офицер открыл наше чилийское происхождение, после чего оставалось только подтвердить дату, когда я покинула реабилитационный центр в Сан-Франциско. С его связями, полицейскому ничего не стоило выяснить, что мне обновили паспорт, и лично проверить списки пассажиров двух авиалиний, совершающих рейсы в Чили в эти дни.
— Эта страна очень вытянутая, офицер. Каким образом вы набрели на Чилоэ?
— По опыту. Отлично выглядишь. Последний раз, когда я общался с тобой в Лас-Вегасе, ты была нищенкой по имени Лаура Баррон.
Тон его голоса был дружелюбным и непринуждённым, словно обстоятельства, в которых мы оказались, были вполне нормальны. В нескольких словах Арана рассказал, что после ужина с папой и моей Нини он ждал на улице, и, как он и предполагал, через пять минут увидел, что они ушли. Офицер легко вошёл в дом, бегло осмотрел обстановку, обнаружил конверт с фотографиями, который привёз им Даниэль Гудрич, и утвердился в подозрении, что меня где-то спрятали. Одна из фотографий привлекла его внимание.
— Дом, перетаскиваемый волами, — прервала я.
— Точно. На снимке ты бежала перед волами. С помощью Гугла я нашёл флаг, что развевался на крыше дома, а затем написал в строке поиска «перевозка дома волами в Чили» и вышел на Чилоэ. Нашлось несколько фотографий и три видео о «перетаскивании дома» на Ютубе. Удивительно, как облегчается расследование с использованием компьютера. Далее я связался с людьми, которые снимали упомянутые видео, и таким образом наткнулся на некую Фрэнсис Гудрич, девушку из Сиэтла. Я отправил ей сообщение о том, что собираюсь поехать на Чилоэ, и буду признателен за информацию, мы немного поболтали, и она сказала, что не она, а её брат Даниэль был на Чилоэ, и дала мне его номер телефона и адрес электронной почты. Даниэль не отвечал ни на одно моё сообщение, но я зашёл на его страницу, где было название острова, на котором он провёл больше недели в конце мая.
— Но там нигде нет упоминания обо мне, офицер, я тоже видела эту страницу.
— Нет, но Даниэль запечатлён с тобой на одной из фотографий, которые хранятся в доме твоей семьи в Беркли.
До этого момента меня успокаивала абсурдная мысль, что Арана и дотронуться до меня не посмеет на Чилоэ без приказа Интерпола или чилийской полиции, но описание долгого пути, что он проделал, чтобы добраться до меня, вернуло к суровой реальности. Если он приложил столько усилий, чтобы найти моё убежище, несомненно, у него есть власть арестовать меня. Что знал этот человек?