— Вот, значит выкорчевать надо и не затягивай с этим, нам расширяться надо.
Развернулся и быстро так ушёл, я и спросить ничего не сообразила.
Я постояла, помялась на месте, посмотрела на пень — не очень толстый ствол был, но и не маленький, такой от спиленной березы получился бы. Я с отцом на даче уже заминалась подобной работёнкой, правда была в роли наблюдателя и посильного помощника. По возмущалась, но шёпотом:
— Ничего себе у них здесь порядки, если молодую совсем девушку пни выкорчевывать заставляют, не могли парней припахать.
Хотя парни-то как раз пашут, в смысле поле деревянными совками перекапывают, мы их видели когда меня сюда вели. Во всём этом меня лично сильно смущала верёвка. Я помнила, что на даче папа тягал пни без неё, используя лопату-штыковую, топор, большой лом, лебёдку и управлялся с таким же пнём минут за двадцать, а мне выдали только веревку и совок, ну ведь явно же чего-то недодали. Память Иллии молчала, может и ей такая работёнка впервые достаётся или это специально для меня родственники постарались.
Ну походила я немного вокруг того пня, морща лоб и плюща собственные мозги, силясь выдать более или менее конструктивный план боевых действий, поковыряла землю совком снимая дёрн, силясь добраться до корней и пришла к неутешительным выводам, что с одной веревкой я буду этим заниматься до второго пришествия (или первого в этом мире) и единственное что у меня получится это грыжа. И я, бросив на пень совок и верёвку, отправилась на поиски недостающего мне инструмента. Лебедку я конечно же не нашла, а с топором проблем не возникло он был у поленницы. Следующим обязательным пунктом шёл лом, я помнила, как ловка папа прямо-таки вырывал упрямые корни из земли используя его как рычаг, но меня ждал облом, а не лом. Ничего даже отдаленно похожего не находилось. Я перерыла всё что могла и залезла куда могла, распсиховалась чуть ли не до слёз, но лома нигде не было.
Всё же до чего мы в техническом смысле избалованное поколение привыкли что для абсолютно любой работы в нашем распоряжение окажется нужный инструмент и целая куча вспомогательных средств. А тут блин примитивное общество и никаких тебе технических штучек, только заученное — наши отцы этим всю жизнь, наши деды и прадеды и так далее, а где прогресс, где магия в конце-то концов. Кстати о птичках, хотя все местные говорили о магии и разных магических штучках с такой же обыденностью, как и о погоде, я до сих пор никакой магии не видела, пожалуй, за исключением «коча» и многочисленных амулетов, которые выглядели как поделки народных умельцев Африки и всё. Правда ещё ходили разговоры о какой-то местной жительнице не то ведьмы, не то знахарки я так толком и не поняла и её ни разу не видела.
В общем на поиски нужного мне лома я убила где-то час и нашла-таки его, ну, точнее не совсем это был лом, а точнее это вообще был не лом, а прут или шест, или … Короче какая-то дуга, но из металла черного цвета, в сарае стояла, тяжелая как черт знает что, но главное, что рычаг из неё будет хороший — решила я и поперла эту дуру вместе с топором и парой плоских чурбачков к приговорённому пню. Из лишней скромности не станут слишком подробно описывать часовое изничтожение несчастного пня, от которого в процесс выкорчёвывания вообще мало что осталось, так куча щепок и кусков корней. Я вообще терпением не отличаюсь, а уж когда сильно устаю, истереть начинаю с такой силой что собака Баскервилей нервно курит в сторонке за углом. А распсиховаться было от чего — как я корячилась на четвереньках вокруг дурацкого пня, обливалась потом и слезами, пыхтела как паровоз подрывая упрямые корни, причем топором это делать оказалось удобнее чем совком и с помощью импровизированного лома вырывала корни из земли, матерясь при этом сквозь плотно сжатые зубы. Такую комедию рассказывать только время терять, это надо было видеть. И кто хотел тот и увидел. Когда я злая как сто китайцев, мокрая как мышь вконец раздолбала весь пень и кряхтя как столетняя бабка разогнулась, то имела возможность увидеть редкую картину под названием «шок — это по-нашему».
Не знаю, как долго Стан, все наши мальчишки и одноногий Герон наблюдали за мной, полностью погрузившись в процесс изничтожения ненавистного пня я как-то не обращала внимания на то, что происходит во круг. Не знаю, что они все думали, наблюдая за мной, но лица у них застыли в какой-то просто немыслимой гримасе изумления. Рты у всех открыты, кислород вдыхают ведрами, глаза навыкате особенно у мальчишек, брови где-то на лбу. Меня при взгляде на на такие лица хватило только на то что бы шаркнуть ножкой и укоризненно ткнув пальчиком в остатки пня пожаловаться:
— Без инструментов его очень трудно было выкорчевать.
Немая сцена минут на десять, мужчины смотрят на меня я на них, и никто не двигается, молчание затягивалось. Первым отмер одноногий, он, почесав в затылке осмотрел поле мой деятельности и заметив среди кучи вывернутой земли и корней мой импровизированный лом задумчиво протянул:
— А оси у Микирыча получаются что надо, вон даже не погнулась почти.
Все посмотрели на «лом» — он же ось от телеги как оказалось. Смотрели-смотрели и тут отмер Стан, встрепенувшись как петух всем телом, он резво подскочил к железяке схватил её и прижал к себе как родную мать, потом не говоря ни слово рванул от меня вприпрыжку, крикнув напоследок уже издалека что бы все вернулись к своей работе. Мы все дружно проводили его взглядом, вздохнули и разбрелись кто-куда. Я лично пошла относить обратно топор, верёвку и лопату.
А вечером я имела возможность прослушать концерт по заявкам, а именно как совещались мои домашние обо мне и моих странностях, потом они ещё и страшный допрос мне организовали.
Впрочем, допрашивать народ явно не умел. Что бы допрос был мало-мальски эффективным мало самому быть спокойным как танк, чего о моих домашних сказать было нельзя. Так ещё и что бы задать правильно вопрос — его ещё грамотно сформулировать надо. И вот тут как говориться наш современный бухгалтер вне конкуренции.
Они мне:
— Это вообще, что было?
Я им:
— А что?
Они мне:
— И вообще, что с тобой?
Я им:
— А что со мной не так?
И так до бесконечности, они не могут грамотно сформулировать что хотят от меня услышать, а я из себя дурочку строю и в отказ иду, мол ничего не знаю и даже не догадываюсь. Где-то в середине ночи, народ сдался и стал расползаться по койкам. Я вздохнула с облегчением, всё время боялась, что бить будут, и закрыв глаза, погрузилась в нехорошие размышления. Из всего допроса выходило следующее — с этим пнём я подставила себя по полной программе и в конечном итоге даже такие тугодумы как мои домашние поняли, что я не та, за кого себя выдаю. Мне прощали то, что я внезапно разучилась выполнять работу, которую по сути делала практически с рождения, внезапно начала страдать провалами памяти и как выяснилась разучилась нормально разговаривать с людьми и правильно себя вести. Последнее утверждение поставило меня в тупик, и я потребовала объяснений на что мне заявили:
— Вот, видишь, как ты себя ведешь!!!
При этом мужчины строили мне страшные рожи, а женщины в ужасе лицо руками закрывали. Что они хотели мне этим показать я не поняла, но рассердилась.
Но это всё ладно. Но их до икоты пугала загадка — когда это я научилась тому, что женщина в их понимании в принципе уметь не должна: выкорчёвывать пни, например, или чинить загон для кур и прочее разное по мелочам. Вот что их шокировало. Они оказывается смирились с моим слабоумием, которым я, по их мнению, стала страдать после всего пережитого. Это никого не радовало, но и не пугало, стали даже копить деньги на городского целителя, да бы он мне мозги на место поставил. Но вот эти мои умения были выше их понимания как оказалось. Наивные, я даже стиральную машинку как-то подключила к воде. После этого меня уже ничем не удивишь в этом плане.
Уяснив проблему, я распсиховалась и разоралась мол — я не знаю, что со мной сейчас будет, если мне не объяснят, что с этим злосчастным пнём не так. Ведь я его в итоге выкорчевала.
В конце концов у меня нервы тоже не железные, да и весь этот деревенский колорит мне уже поперек горла встал.