Пара фраз для меня прозвучали как абракадабра, но всё же общий смысл мне был понятен. Ура, есть контакт, закрепляем результат и продолжаем разговор.
— Уважаемый маг, а что это такое «обречённая», что это значит?
Начала скромненько. На меня посмотрели удивленно. Я быстренько поясняю:
— Нет я понимаю, что это что-то плохое, но мне никогда не говорили о подобных вещах, всё время маленькая-маленькая твердят.
В лице побольше любопытства и испуга, как у маленьких детей.
— «Обречённой» должна была стать ты и твои подруги после проведённого над вами мерзкого и запрещённого ритуала тем уродом. Внутри вас должна была поселится тень Глубинного мира, и вы стали бы «Сёстрами боли». Но твои подруги этого не пережили, а с тобой он явно что-то неправильно сделал. Допустил ошибку.
Снизошел до объяснений маг. А я подумала хрен редьки не слаще, но уже что-то.
— Значит живой мертвец, что-то вроде того как трава гниёт, но продолжает расти некоторое время? А «Сёстрами боли» — это что такое?
Выдала я гениальность.
— Нет. Трава гниёт снаружи, а люди внутри. А двигающиеся мертвецы — это совсем другое.
И опять замолк. Какой не разговорчивый попался. Ну что ты будешь делать. Ладно, зайдем с другой стороны:
— А что со мной не так? Почему все это повторяют? А что это был за шарик и что вы делали? То, что я не всё помню — это я понимаю, но я стараюсь вспомнить, просто в голове иногда мысли путаются и я не всегда помню слова.
Засыпала я его вопросами и пустой болтовнёй. Корявенько (тут помню, тут не помню), но как по мне, то на лепет деревенской девчушки сойдет. Маг скривился и кажется пожалел, что разговаривать меня потащил. И закруглился тем, что предложил мне и родственникам сходить в какой-то храм за благословением и прочее, а потом шустро забежал в дом.
Я постояла, глядя на ранние незнакомые звезды и тоже зашла в дом. Не знаю приму ли я этот мир когда-нибудь, или буду до конца моих дней тосковать, по-моему. И мантра про то, что эта жизнь у меня есть, а на Земле уже нет не помогает. Начинаю понимать самоубийц, ну тех что были благополучными, работали, имели уважение, а потом хоп и нищие. Трудно это всё для меня, смириться с моим положении крестьянки, чисто физически трудно. Тоскую по музыке и по привычному бурчанию телевизора, по книгам и интернету. Испытываю настоящую ломку из-за отсутствия вкуса кофе и шоколада, а ещё сахара что, странно учитывая, что это тело всего этого и не знало никогда, а я тоскую, мне скучно без этого и поговорить об этом я ни с кем не могу и, наверное, не смогу никогда.
Глава 6
Лето кончилось, пришла осень.
Осень была, как и положено с дождями, ветрами и скачущей вверх-вниз температурой. В быту я лично разницы не почувствовала просто тяжёлая и унылая работа в поле была заменена на всё туже тяжёлую и унылую работу во дворе и доме. В это же время мне открылась истина о том, что стиральная машинка — это лучшее достижение человечества равное космическим ракетам и интернету. Кто там у нас придумал стиральную машинку американцы? Всё, отпускаю им все грехи и больше ни слова плохого о пиндосах не скажу. Ибо с приходом холодного ветра стирка для меня превратилась в ледяной кошмар.
И почему они именно меня заставляли это делать?
Нет ну не то что бы заставляли, просто ни у кого из домашних не возникало даже мысли, что я могу этого не делать. А я никак не могла решить для себя — "могу ли я просто забить на всё это или нет".
В прочем о чём это я… Конечно же нет. Все в этом доме вкалывали с утра и до ночи, и дети и женщины и одноногий. Сказать, что я работала больше других будет не правдой, я работала меньше всех взрослых, просто потому что по мнению окружающих была не в себе и мне не особо доверяли что-то ответственное. А стирку спихнули потому что в данном процессе было трудно накосячить вот и всё. Логично, даже не поспоришь.
И действительно чего там делать-то, в деревянный тазик с ручками собираешь всю грязную одежду: кухонные тряпки что служат вместо полотенец, постельное бельё и прочее, навскидку килограмм десять получается. Подмышку пихаешь пару приспособлений что-то вроде колотушки и стиральной доски и бодрой рысью с перекошенным от этого счастья лицом тащишь всё это добро примерно пару километров по пересеченной местности на реку. Температура на улице плюс десять, ветер в лицо, размякшая земля под ногами хлюпает — «красота», одним словом. Подходишь к пруду, радуешься тому, что пиявок и лягушек не видать и давай в холодной воде часа два-три голыми руками бельишко валандать, потом колотушкой отбивать и снова полоскать и так раз пять каждую вещь. К моменту завершения стирки, рук не чувствуешь, а вот плечи и спину ещё как, преимущественно тянущей болью. А ещё костяшки пальцев стираешь в кровь, из носа у тебя течёт, спина от пота мокрая и колючий балахон начинает раздражать кожу от чего постоянно хочется чесаться. Кое-как выжимаешь шмотки и в обратный путь, но уже с мокрым бельём, то есть весит оно раза в два больше. Хорошо ещё что народ у нас в доме не особо щепетильный и переодевается от силы пару раз за месяц, но мне и этого хватает. В остальном же скука и заготовки на зиму: овощи перебирались, частично засаливались, частично замачивались в бочках разных размеров, ну ещё сушились и распределялось всё это между холодным погребом и чердаком.
Была правда ещё и так называемая Большая ярмарка в последние дни лета, куда съезжались и местные и заезжие купцы, но меня эта сходка не впечатлила, но зато приятно напомнила «Черкизон», там тоже было полно всякого немытого народа, создающего вокруг себя беспорядок.
Я вообще-то рынки не любила никогда и торговаться могу только со злости, не в удовольствие. А вот мои домашние были на седьмом небе от счастья. Все вырядись кто во что горазд, ну и я тоже, дабы не отбиваться от коллектива и ну всем кагалом гулять. Мужчины наши чего-то даже продавали и обменивали, с кем-то выпивали. Женщины больше покупали и сплетничали со знакомыми и родственниками, мне денег не дали, поэтому я так просто бродила по этой ярмарке и глазела на собравшийся народ. Впрочем, все молодые девушки нашей деревни и не только так делали, тоже просто бродили и рассматривали преимущественно народ, а не товар. Краем уха услышала, что девчонки себе женихов присматривают и себя показываю во всей красе. Этакие ярморочные смотрины получаются.
Плюсом шло то что и родители потенциальных женихов, да и невест совмещали приятное с полезным. Не только молодые друг к другу присматриваются, но и их семьи принимают в процессе живейшее участие, смотрят, кто из потенциальных родственников чем торгует, сколько покупают и что, ну и всё такое прочее. Удобно, не спорю. Где же ещё этим можно заниматься. Но на мой взгляд — до чего же тоскливо и непривычно это выглядит со стороны нашего современника.
Некоторые вещи начинаешь ценить только тогда, когда их лишаешься: своё время, свою страну, свой образ жизни, даже те бесцветные будни дом-работа, работа-дом на которые я грешила раньше, сейчас воспринимаются как дни уюта и стабильности. И ставшие уже привычными вопросы в голове: — что мне делать, нужно ли вообще что-либо делать и что будет, только всё усугубляют и отдаются тупой болью в затылке.
Ещё спустя дней пятьдесят осенних забот я таки сумела упросить одноногого Герона начать обучать меня местной грамоте. Нет, не то что бы я прям жаждала знаний. В этакой глуши я бы их не смогла найти даже с фонарём, просто с приходом затяжных дождей заняться стало совсем нечем. Тут в холодный период года, все развлекались примерно одинаково — ходили друг к другу в гости, причём постоянно и безостановочно. Этакое «Броуновское движение» туда-сюда, налево-направо, к этому и тому, к брату потом к свату, к другу к подруге. Исключение дети, у них, как и везде своя только им понятная волна и ни холод, ни снег для них не помеха.
Я тоже походила так дней шесть, а потом мне стало тошно, я это дело и на Земле не особа уважала, ну не нравился мне этот процесс и всё, почему сама не особо понимаю, учитывая, что ходила-то я только к хорошо знакомым мне людям и всё равно особого воодушевления не получала. Лучше уж по городу пройтись в хорошей компании, чем в квартире сидеть.
А ещё мне стало не хватать личного пространства, его мне правда не хватает с самого моего пребывания здесь. Но с тех пор как прогулки на улице отменились по причине непролазной грязи и холодных дождей, в доме кроме своих постоянно тусовалась масса пришлого народа. И большую часть времени они отчего-то обсуждали именно меня — походу у всего местного населения моя персона тема номер один, мне аж дышать стало трудно. Такое впечатление что за мной постоянно следят, ну прям как в пионерском лагере, который я всегда терпеть не могла, не смотря на все его преимущества. А это доложу я вам уже диагноз.