Так что, выждав момент, когда в доме стало тихо и только со двора доносились голоса женщин, я предприняла первую попытку встать на ноги. Моё новое тело меня слушалось, но как-то по-своему что ли. Ну что тут можно сказать — со стороны это может быть выглядело смешно, но я не на шутку испугалась, когда ноги не стали почему-то держать мой вес. Я на ступню ровно наступить почему-то не могла, и равновесие держать было трудно, меня шатало из стороны в сторону, голова тут же закружилась, и я плюхнулась обратно на кровать. Паника накрыла с головой — я чёрт знает где, что происходит не понятно, и я не могу ходить. Минут пять сидела на своей лежанке, силясь унять выскакивающее из груди сердце, но сумела себя убедить, что первая попытка не считается.
Вторая была не лучше, ноги упорно не желали работать, как им положено природой, да и тело в целом тоже. Накатила злость, но такая, хорошая одним словом, что заставляет упрямо стремиться к своей цели невзирая ни на что. Вспомнила о комплексе восстановительных упражнений, который приходилось выполнять после сложного перелома — неудачно покаталась на горных лыжах в те новогодние каникулы. Пол часика лёгкой растяжки, выкручивания суставов, массаж мышц и дело пошло.
Спустя ещё пол часика я уже вполне уверенно держалась на ногах, пусть даже со стороны казалось, что я хромаю на обе ноги, и шатаюсь как пьяная, но главное — ходить я могу, а значит, и убежать тоже могу.
Да признаюсь — БЕЖАТЬ-БЕЖАТЬ отсюда, это мысль меня упорно преследовала. Бежать, всё равно куда, главное подальше от этих людей, из этой хибары, от всего этого, такого чужого и не понятного. Останавливал здоровый прагматизм; да, куда я попала не понятно, как всё это могло со мной случиться загадка, мне здесь страшно и люди, что меня окружают, мне не нравятся, кровати нормальной и той нет. Но я жива, и у меня есть крыша над головой, еда конечно дрянь (жуть какая пресная и жирная, одно исключение — хлеб), но от голода я не страдаю. Жизни и здоровью ничего не угрожает. А если бежать, то куда? Правильно, некуда. Денег у меня нет, одежды нет, ничего нет и о том, что вокруг делается, ничего не знаю. Хотя нет, знаю кое-что, здесь водятся сумасшедшие дядьки в чёрном тряпье, что людей убивать любят, а я в самозащите ноль.
Ну как ноль, по уговору одной своей очень влюбчивой подруги Нэлли (Наташа по паспорту), я за компанию месяца три посещала курсы самообороны для женщин. И училась этому трудному делу усердно в отличие от Нэлли, что предпочитала строить глазки нашему инструктору, ради чего собственно вообще всё учение и задумывалось. По мнению нашего инструктора по «рукопашке» у меня два-три приёма неплохо проходят, от насильника отбиться и удрать смогла бы, при условии, что маньяк сам профан в рукопашном бою и без оружия, ну и не шибко накаченный. Но в реальности ничего из этого применять не приходилось (слава Богу!).
А ещё в услышанных разговорах домочадцев всплывали слова: маг, стража, тёмный жрец, боги, империя, провинция. Не будем так же забывать о деревенском быте. Всё это, рисовало крайне странную картину мира, очень далёкую от общепринятого понятия нормальности. Так что я подавила в себе первое сильное желание сбежать в какие-нибудь леса, утешаясь тем, что это я теперь смогу реализовать в любое время и наметила для себя пару задач. Бухгалтер я или нет в конце концов? Это был риторический вопрос.
Свой «великий план» я начала с более тщательного осмотра своего нового тела, а то раньше мне всё время мешали сделать это. Правда без зеркала это было сложной задачей. Судя по всему, выходило что мне сейчас было лет шестнадцать или семнадцать, приятно, хоть что-то хорошее. Нормального телосложения с белой чистой кожей. Всё что полагается иметь на теле было, а хвоста или чего-то ещё в этом духе не было. Лицо я просто ощупала и убедилась, что на нём нет шрамов или рубцов, бороды и успокоилась на этом. Зубы были все на месте. Особо порадовало что моя коса не уступала в толщине и красоте старшей сестре, и глаза скорее всего, как и у неё карие. Да и рост похоже у нас был приблизительно один. Некоторая запущенность и неопрятность присутствовали, но что поделаешь это ведь деревня, так что же вы хотели от деревенской простушки? Красоты писанной с идеальным педикюром и ухоженной зоной бикини? Да сейчас прям.
Дальше мне было необходимо выяснить основные реалии этого мира, где «большой» город, деньги — какие они и где их достать, ну и так по мелочи всякое разное что может помочь в быту. Но для того что бы даже такая малость реализовалась необходимо как-то вжиться в свою роль — некой деревенской девушки Иллии лет шестнадцати, младшей сестры, верной подруги, невесты (бывшей уже), родителей судя по тому, что я живу у сестры у нас нет.
Оговорюсь, про деньги я подумала в первую очередь и даже воровато пробежалась глазками по углам комнаты, на предмет вычислить «заначки». Думаете воровать у вновь приобретенных родичей — это плохо? И вы бы даже мысли подобной не допустили? Ну вот попадёте на моё место, а там посмотрим.
Нет я всегда была законопослушной, меня так воспитывали с детства. И начиная «новую жизнь», мне вовсе не хотелось совершать что-то, за что будет стыдно. Но, будем реалистами, я не питала больших иллюзий в отношении своего положения. Актриса из меня скажем прямо никакая, если не брать в расчёт мнения что все женщины без исключения прирождённые актрисы. Врать или скрывать — с этим может и справлюсь, а вот ещё что-то это под вопросом.
Опять-таки, не будем забывать, что я в ДЕРЕВНЕ и в ДРУГОМ мире. Никто не взялся бы предсказать как оно дальше у меня всё тут пойдёт. А если меня обижать будут или ещё что? Терпеть я не смогла бы — я себя знаю, один брак и развод я уже пережила, может сложиться так что ноги уносить придётся и тут было бы уже не до нежностей и благородства.
В принципе я очень рассчитывала на то, что мне многое проститься и всякие несуразицы, связанные с моим поведением, спишутся на пережитое мною потрясение, во всяком случае то, что я не разговариваю пока никого не смущало.
Вот тоже странность — понимать понимаю, а говорить не могу себя заставить и всё тут. Просто никак не могу понять с чего нужно начать. Русский язык сейчас был мне ни к месту, а ни одного слова на здешнем я по сути-то и не знаю. Теплилась надежда, что говорить на местном я начну так же как начала понимать язык, то есть память тела проснётся. В конце концов навыки и какие-то фундаментальные знания, что вбиваются любому человеку любого мира в подкорку с пелёнок с нами остаются навсегда. Тело-то у меня коренного обитателя. Нужно просто расслабиться и дать возможность инстинктам взять своё.
Утвердившись с этой мыслью и убедив себя в том, что перед смертью всё равно не надышишься как это бывало по молодости перед дверью в аудиторию с экзаменационной комиссией, и позже перед походом в налоговую, или к шефу на ковёр, я решила, что пора выходить в свет, то есть на улицу. Для чего неплохо было бы одеться для начала, вот за поиском чего бы такого напялить на себя меня и застукала сестричка.
В тот момент я методом исключения вычислила, что поиск одежды нужно начать с внушительного короба, что находился у изголовья моей так сказать кровати и я самоотверженно в него залезла и стала методично копаться внутри, на предмет понять, что там есть и как это надеть на себя. Увлекательное надо заметить это было занятие. Чего там только не было. Судя по всему, сестричка стояла в дверях, не привлекая внимания и смотрела на меня довольно долго. Я заметила её только тогда, когда решила отложить кучу одинаково бесформенных длинных балахонов (тип — ночная рубашка) подальше себе за спину что бы не мешали и зацепила взглядом фигуру в дверном проёме. С минуту мы не моргая смотрели друг на друга. Я чувствовала себя так словно меня застукали за чем-то очень неприличным, от чего я начала краснеть. А сестрёнка постояла-постояла с не проницаемым лицом, а потом как взвизгнет, одним прыжком она оказалась возле меня и как стиснула в объятьях, у меня аж дыхание перехватило. И мысли в голове как тараканы, застигнутые на кухонном столе, забегали: — прокололась, вот так сразу что-то не то сделала, что же ей врать теперь?