- Машенька, приезжай, пожалуйста, в «Хозяин». Выберем Ариночке ткань на платье.
Да-да, Людмила Степановна собралась шить платье моей сестре. И вот из уютного домашнего тепла я рванула в зимнюю темноту на край города в магазин «Хозяин» - там продавали всё для ремонта, сада, дома и огорода, в том числе шторы и ткани для них. И мы выбрали на Аришкино платье золотисто-оранжевую плотную штору. Да-да. А потом, после Шерлока, я спешно снимала с Арины мерки.
Через несколько дней с нарядами, наконец, было покончено. Под вечер мы, уставшие, откормленные творожным тортом и фруктами, которые для нас неустанно носила Людмила Степановна, шли домой.
- Выплыли, дети мои, - всплеснула руками Варвара Дмитриевна, встретив нас в коридоре – наконец-то не в странных платьях, а в обыкновенной одежде. Так уж вышло, что мы, все трое, действительно были «её детьми»: Арина училась у неё по классу фортепиано, я раз в неделю ходила на уроки ф-но как дополнительного инструмента, а Лена год назад под её руководством закончила полный курс.
Продолжение рассказа о нашем чудном домашнем задании следует. Веселье впереди!
Чашечка ристретто, Ярослав, Николай и арабские купцы
В маленьком белом чайнике кипит вода. Минутой позже в редкие рассыпчатые зёрна кофе на стеклянном дне бьёт крутой кипяток. Затем 30 миллилитров тёплого молока и столько же кофе по-кубински, а сверху сдобная молочная пенка. Это кофе кортадито, если по-русски – «разделённый». Или можно ещё «суженный» - ристретто.
Арабские купцы уверяли: те, кто пьют кофе, обязательно окажутся в раю.
Но кофе – это не про меня, и никакого кортадито я не готовила. Вскипятила воду, залила растворимый Нескафе и разбавила холодной водой из кувшина, в котором фильтр не меняли ещё курса со второго.
Я сейчас на пятом, если что.
Вот, «кофе» (прозрачный, вообще не крепкий, как говорит бабушка, «Москву видать»), готов. Запах, наверное, совсем не настоящий и для гурманов отвратительный, но для меня – чудо. Горьковатый привкус, овсяное печенье, мёд – в этих словах весь четвёртый курс, пожалуй. Но сегодня, друзья, о пятом. А прежде чем я сделаю первый глоток этой волшебной кофейной бурды и мы двинемся дальше, расскажу вам короткую историю про Ярослава и других моих одногруппников.
На втором курсе мы жили в общаге большой весёлой ватагой. Пол-этажа были наши. И куриную кожу швыряли через коридор, и катались на стульях… Всякое было. И дюжину весёлых сцен каждый месяц нам неизменно добавляли Кайдуки.
Кайдуками мы называли троих ребят из нашей группы, живших в одной комнате. Один из них – Серёжа Кайдук. Двое остальных, конечно, имели свои имена, но благодаря звучной фамилии Сергея вся троица звалась Кайдуками. Они и в новую общагу умудрились перебраться вместе, не растеряв по разным этажам и комнатам дружное трио. Но речь пока не о том. Речь о Ярославе Кайдуке и кофе.
Итак, однажды я проводила соц.опрос:
- Самый вкусный кофе?
- Латте, - ответила Ася.
- Латте, - согласилась Аня.
- Чёрная карта, - важно повёл бровью Ярослав. И тут же спохватился: - Нет, пиши Нескафе с молоком!
С Ярославом вообще связано ещё очень много разных весёлых историй. По ходу дневника постараюсь рассказать большую часть.
А теперь можно и дальше.
Итак, арабские купцы верят, что все, кто пьёт кофе, попадут в рай. Я не арабский купец, мои воззрения скромнее: кофе – приятный напиток, и кружечка растворимой ерунды дарит несколько горячих спокойных минут. Утром – самое то. Особенно если день намечается не из простачков. А день у меня намечался именно такой, разве что я об этом не подозревала.
На дворе июнь. Я шла через общажный двор, а вокруг неслись в траву окурки, пахло холодным летом, анютиными глазками и свободой. Ощущение было – будто учишься в школе, и в очередной раз отпустили на длинные каникулы. Ты, как всегда, отличница, всё сдано, всё супер, и впереди три месяца без домашек и ранних подъёмов. Ощущение эйфории, лёгкая растерянность, а ещё чуточку важность и размышления: чем заняться?.. Планов на лето миллион, но оно всё равно проходит сладко и впустую. Как в «Денискиных рассказах» Драгунского: «…всё лето зря прочепушил. С ежами возился, в лапту играл, пустяками занимался». Или как Толстой в своём дневнике: «целый день шалопутничал». И так всё лето.