– Ты возненавидела Дариана за такие штуки. Не кажется, что у кого-то двойные стандарты?
– Не кажется, что я могу их себе позволить?
Да. Она могла, а мне оставалось лишь утереться. Снова.
– Я не убила тебя, Мелани, потому что ты решила бороться. Если бы в тот день ты добровольно приняла свою участь, не попыталась ничего изменить, мы бы сейчас не разговаривали.
– Ага, – я встала, прошла через комнату и подошла к балкону, распахнула дверь, по-прежнему глотая слезы, – ты меня не убила, потому что тебе стало скучно. Ты лишилась бы любимой игрушки. Ты заперта в моем теле, Дэя, как в тюрьме. Над кем ещё можно издеваться, будучи такой непростительно слабой? Твои скрюченные ментальные конечности подрагивают в ожидании жертвы, ты ждешь, когда снова сможешь сжать руку на чьем-то горле. Ты жила в одиночестве и умрешь в одиночестве. Как и я. Пожалуй, это единственное, в чем мы с тобой похожи.
Я подхватила пачку сигарет, лежащую на полу и вышла на балкон. Закурила, с наслаждением затягиваясь: то ли тело с радостью переняло навязываемую ему вредную привычку, подсев на никотин, то ли сейчас мне было это действительно нужно.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, Мелани. Ты человек, и живешь по своим нормам морали. Которые за тебя придумали другие.
– Ты тоже была человеком.
– Мне это совсем не нравилось.
Я отмахнулась от неё, облокотившись о перила и глядя вниз. Где-то там сейчас Сэт ехал в своей машине, бесконечно одинокий и отчаявшийся.
– Я пережила множество эпох. Войны, эпидемии, прочая дрянь. То, что я тебе показала, всего лишь поверхностный слепок с общей картины. Ромашки в тех цветниках не выживали. Даже будучи измененными.
– Хочешь об этом поговорить? – я докурила сигарету, взяла вторую, усмехнулась.
– Для меня жизнь гораздо проще, чем для тебя.
– О да. Я уже поняла.
На этом разговор считаю закрытым.
В любой непонятной ситуации надо ложиться спать. Не помню, кто это придумал, но рецепт в общем-то неплохой. Сейчас закрою чертов дневник, забуду обо всем и отправлюсь в объятия Морфея. Говорят, там иногда бывает сладко.
Запись тридцать первая. 15 октября. 14:40
Март 2011 г. Монте-Карло – Сан-Ремо.
После относительно мирно разрешившейся в Ньюкасле ситуации, несколько месяцев пролетели незаметно и на удивление замечательно. В Монако Дэя провела всего несколько дней, и теперь планировала уехать отсюда побыстрее. Как минимум, сразу после прогулки. Причиной её раздражения стали богатые идиотки, с которыми она провела полдня и которые до сих пор остались живы лишь благодаря какому-то чуду. У этих куриц мозга хватало только на шмотки, обсуждение мужских достоинств и самолюбование. Они не затыкались ни на секунду, и Дэя периодически закрывала глаза, представляя, что могла бы им устроить.
Среднестатистическая женская глотка способна исторгнуть до тысячи слов в минуту, если не заткнуть её чем-нибудь вроде белья владелицы, но ещё она способна в один миг перейти с воя на ультравизг. Это казалось Дэе забавным: порвать их на кусочки прямо среди бела дня.
Неизвестно, чем закончилось бы обсуждение последнего показа мод, если бы Дэя не почувствовала Его. Мальчишка Дариана. В Ньюкасле ему повезло остаться в живых и дотянуть до появления своего босса. Энергетику блондина она теперь почувствовала бы даже окажись они в одном городе, а не на расстоянии нескольких метров друг от друга. Он закрывался, как умел, но это было равносильно попытке спрятаться за прозрачным стеклом. Дэя не смотрела в его сторону, а вот мальчишка пялился на неё. Причём так, как будто увидел тень отца Гамлета.
Она подхватила пакеты с покупками, игнорируя вопросительные взгляды своих спутниц, и направилась к нему. Заметив блондина, дамочки хором издали звуки, отдаленно напоминающие завистливо-одобряющее хихиканье. Дэя в очередной раз испытала острое желание запихать что-нибудь в их рты, способные издавать эти глупые и малоинформативные звуки, а лучше вырвать языки через глотку.
Она перешла улицу, очаровательно улыбнулась застывшему изваянием блондину – перед тем, как вручить ему пакеты.
– Милая машина, – Дэя провела по капоту черной «Мазератти» ласкающим жестом, как по плечу любовника. Блондин справился с шоком достаточно быстро: по всей видимости, Дариан забыл поставить его в известность о том, что не оторвал ей голову.
– Последняя наша общая прогулка закончилась моим заточением в подвале, так что могу подвезти, но на чай остаться не обещаю.
Наглости мальчишка не растерял, и Дэя только улыбнулась, когда он открыл перед ней дверь.
– А я и не предлагаю. Терпеть не могу чай. Я думала насчёт Сан-Ремо с утра... ты не против? – она провела пальцами по его щеке, наслаждаясь противоречивыми желаниями, которые мальчишка скрыть не сумел. – Конечно, не против. Женщинам надо уступать.
Словно вняв просьбе, мир снова привел к ней интересную игрушку. В прошлый раз игру прервал Натан, но теперь паршивца рядом не было. Дэя не сомневалась в том, что он ещё долго не появится после того, как столь внезапно исчез из поля её зрения. И правильно сделает. Она наблюдала, как блондин бросил куртку на заднее сиденье, оставшись в темно-синем свитере и джинсах. Сегодня он не выглядел, как клон Дариана, и это ей нравилось.
– Что же ты вообще любишь? – он небрежно сбросил пакеты с покупками в багажник и сел в машину.
– Танцы. И рисовать.
– Что рисуешь? – у него получалось общаться с ней, как ни в чем не бывало. Дэя на мгновение ощутила нечто сродни восхищению. Умение мужчины принять свое поражение, как должное – отменное качество.
– Проще сказать, что не рисую, – в Монте-Карло было прохладно, не больше плюс тринадцати, но Дэя не любила жару. Возможно потому, что любой жаркий климат напоминал ей о той жизни, в которой она оставила свое бессилие и бесправность.
Не в тему подумалось, что ей безумно нравится его профиль. В целом мальчишка весьма неплох, у него всего лишь один недостаток – Дариан в боссах.
– А как ты развлекаешься? – поинтересовалась Дэя. Хотелось думать, что на самом деле ей все равно, просто очень скучно. Признаваться в странном паталогическом расположении к тому, о кого недавно вытирала ноги, она не рассчитывала. С ним было легко и светло.
– Готовлю, – рассмеялся он. – Я равнодушен к музыке и к искусству, но ценю вкусную еду.
Дэя пару мгновений смотрела на него, потом приложила ладони к глазам, но рассмеяться – искренне, от души, это не помешало. Слишком живописной и домашней была картина агента Дариана в фартуке, который переворачивает блинчики или украшает пирожные вишенками. Сама она давно потеряла интерес к человеческой пище, пусть даже самой изысканной. Исключение составляло разве что Bollywood Burner – весьма острое блюдо, от которого закипала кровь.
Машина мягко шла по трассе, и Дэя повернулась к блондину, положив руку ему на колено.
– Удиви меня, Блондинчик.
Она чувствовала, что её прикосновение обожгло мальчишку, растекаясь теплом по всему его телу. Попробовав ее кровь, прикоснувшись к истинной силе Древней, сложно было оставаться равнодушным в её присутствии. Тем не менее он старался. Искренне старался.
Мальчишка продолжал смотреть на дорогу, прекрасно зная, что Дэя в курсе его внутренней борьбы.
– Чем можно удивить тебя, Дэя?
– Если бы я знала, чем меня можно удивить... – произнесла она, продолжая его взгляд по стелющейся ленте дороги, проводя пальцами от его колена к бедру, – подозреваю, в тебе есть уйма нераскрытых талантов.
Дэя почти касалась губами его шеи, как если бы их связывала долгая история трепетной и нежной близости, накрыла ладонью его пах, сжимая.
– Дёрнешься – останешься без члена, – прошептала она, – попытаешься сбавить скорость или остановиться – тоже. Всё понятно?