– Танец – единственная возможность выплеснуть свои чувства, не задев ни себя, ни других, - сказала она, – избавиться от внутренней тьмы.
– Я не понимаю, – шепотом произнесла я, чувствуя, как сердце заходится в бешеном ритме – мы остановились, но оно продолжало биться, – зачем тебе Сильвен. Ведь это он подтолкнул тебя в Сиэтл. Неужели ты думаешь, что он пойдет против Дариана?
– Ты угадала, Мелани, - я чувствовала её усталость, – он подтолкнул меня в Сиэтл, и он готов на все, чтобы избавиться от Дариана. И от меня заодно. Поэтому он мне нужен. Нужен, чтобы вонзать нож в мое сердце, раз за разом, во время ритуальных установок якорей. В Сан-Ремо я смотрела в его глаза, и знаешь, что я там увидела? Свое отражение. Он не остановится ни перед чем.
– Ему что, тоже нечего терять? – глухо спросила я, тяжело дыша. Несмотря на настежь распахнутые окна, мне не хватало кислорода, чтобы отдышаться. – У него нет никого, кто был бы ему дорог?
– Понятия не имею, – отозвалась Дэя, – и меня это мало волнует. Кроме того, я не собираюсь ему сообщать о том, что наше небольшое предприятие разрушит не только Сиэтл.
Да уж.
«Не только Сиэтл».
Можно подумать, адекватное существо решилось бы смести с лица Земли целый город ради чего бы то ни было. Все они двинутые на голову монстры.
– По сравнению с тобой, – сказала я, – Дариан просто ромашка.
Вот оно: то, о чем я говорила раньше. Флюгер отношения к Дэе снова метнулся в другую сторону, едва не сорвавшись.
Я не могла влепить ей пощечину, но очень хотелось. Хотелось привести её в чувство, заставить отказаться от своего сумасбродного, дикого в своей бесконечной жестокости плана. На мгновение мне показалось, что ей все же было чуточку больно от моих слов.
– Что ж, – усмехнулась Дэя, – в таком случае, попробуй обратиться к нему за помощью, когда я тебя отпущу.
Запись тридцать вторая. 15 октября, 23:58
Я решила попрощаться с Сэтом. Сначала хотела просто отправить ему письмо, но после десятой скомканной и выброшенной в мусор бумажки с совершенно бесполезными признаниями, сдалась. Он наверняка решил бы, что я снова над ним издеваюсь. Слишком нереально звучали слова: «Мир измененных, с которым вы столкнулись совсем недавно, гораздо больше, чем можно себе представить».
Все, что я писала дальше, выглядело ещё фантастичнее. А как сказать по-другому? За несколько месяцев жизни рядом с Дэей я узнала значительно больше, чем многие измененные за свои бесконечные столетия. Я уверена, что ей самой ещё предстояло сделать много открытий. Если бы она не решилась оборвать все после смерти Натана.
Поколебавшись, я все же решилась на личную встречу. Даже если он меня пошлет, я хотя бы буду знать, что сделала все, что в моих силах, чтобы вернуть его к жизни, а не предпочла отсидеться в кустах, придумывая себе всякие отговорки. Собиралась я около часа: сначала перемерила все, что было в моем гардеробе, а остановилась на джинсах, свитере и удобных ботинках. В конце концов, хватит себе придумывать. Я не на свидание иду и даже не прощаться с бывшим парнем.
По дороге я старалась думать не о том, что ему сказать, а о том, что выдала Дэя несколько часов назад. Она собирается меня отпустить? В это верилось с трудом, как в долгожданную свободу, которую узник получает после десятилетий заточения. Может, Дэя хотела просто поглумиться надо мной, а может, Она решила дать мне ещё месяц – до того, как все рухнет и нам придется учиться выживать в новом мире. Кто знает.
Возможно, у меня получится все исправить. Я пока не знаю, как, но сдаваться не собираюсь. Мне кажется, мои мысли её забавляют. Дэя привыкла воспринимать людей… Точнее, не воспринимать людей. Они для неё как букашки. А я – букашка забавная, все время копошусь и пытаюсь выбраться из кучи навоза, которую сейчас раздавит колесом грузовика. Так же, как и Сэт. Я помню её слова.
«Он забавный».
Наверное, мне очень хочется верить в то, что в моем случае все иначе. Я уже додумалась до того, что она провернула все это с Сэтом, чтобы держать меня от себя на дистанции, причиняя мне боль. Чтобы оттолкнуть. Как в свое время Натана. Дэя почувствовала, что мы становимся ближе, и испугалась. Того, что ей расхочется уничтожать мир, причинивший ей столько боли, потому что в нем есть Мелани Вэйр.
Да, я много на себя беру, но что, уже и помечтать нельзя?
Моя жизнь не станет светлее, если я буду верить в сплошной мрак, что все друг друга используют, что жестокость – королева мира всея, и все вокруг подчинено точному расчету. Нет, это было бы слишком. Поэтому я хочу думать, что Дэя просто так оригинально щелкнула меня по носу, дав понять, что наши дороги расходятся. Что она сделала это не потому, что ей было скучно и захотелось раздавить мужчину, который мне дорог и мои чувства к нему.
Честно говоря, оказавшись перед дверью квартиры Сэта – адрес мне, разумеется, подсказала Дэя, я чуть было не развернулась и не сбежала куда подальше. Но все-таки не сбежала. Я ждала, пока он откроет дверь, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Наверное, глупо с моей стороны было прийти сюда, но иначе поступить я не могла. Чувства были такие, будто судьба мира решается здесь, а не чуть позже в Дэиных разъездах по миру и местам силы.
Сэт открыл мне дверь, и, судя по его взгляду, был далек от этого мира, увлеченный чем-то иным. Одетый в футболку и джинсы, мой любимый выглядел гораздо моложе и беззащитнее.
– Мелани, что ты здесь делаешь? – кажется, вынужденное возвращение в реальность ему не понравилось, и ещё больше не понравилось то, что причиной этому стала я. Сэт с явной неохотой посторонился, приглашая меня зайти в квартиру.
Просторные и уютные апартаменты. В интерьере чувствовалась рука женщины: светлые и теплые тона, подчеркнутые детали. Надеюсь, он все-таки одумается и вернет её. Измененные умеют промывать мозги и играть чужими жизнями. Возможно, как раз потому, что в их собственных царят пустота и тьма. Мы же умеем любить, отпуская страх быть преданными, непонятыми и отвергнутыми, снова и снова. И в этом мы гораздо сильнее их, вместе взятых, со всеми способностями и вечными жизнями.
Сэт провел меня в гостиную, которая была разделена на две части. В одной стояли мягкие диваны горчичного цвета – друг напротив друга, разделенные журнальным столиком со стеклянной столешницей, в другой части на возвышении находился большой письменный стол с компьютерной техникой. Всю стену занимали полки с книгами и журналами, и встроенный телевизор. Ноутбук Сэта был включен: все-таки я оторвала его от работы.
– Я пришла попрощаться и извиниться. За вчерашнее. Все вышло очень глупо, – я не стала садиться. Зачем, если наш разговор не продлится больше пяти минут.
Интересно, пришло ли ему в голову, откуда назойливая и противная студентка раздобыла его адрес?
– Ты уезжаешь? – в голосе Сэта прозвучало разочарование. Он покачал головой и улыбнулся. – Именно мне нужно извиниться. Ты могла превратно понять меня, а я был слишком занят собственными проблемами, чтобы заметить твой интерес.
Интересно, что я все ещё могу удивляться. Все-таки здорово повезет той женщине, которую он полюбит. Нет, правда. Он привык жить ради своей науки, но когда-нибудь это изменится. Хотела бы я стать той самой. Может, если бы у меня было побольше времени…
– Это не просто интерес, – ответила я, – я вас люблю. Только не надо думать, что вы мне что-то должны, в том числе что были должны замечать мое состояние. Просто хотела, чтобы вы знали.
Будь я той Мелани, которая слепо шарахалась даже от собственной тени, я скорее язык бы проглотила, чем сказала такое, особенно после вчерашнего. Скорее забилась бы в свою комнату и не выходила оттуда неделю, пока стремление к подвигам не пропало бы напрочь.
Сэт открыл рот, словно хотел возразить, но потом передумал. Он устало потер переносицу и встретился со мной взглядом.