***
Двадцать черточек. Вчера вечером (а может, несколько дней назад) произошло удивительное событие. Я выходил во двор и встретил зомби. И он напал на меня! Я вышел, чтобы проверить свои изменившиеся ощущения. Все было ожидаемо, но меня огорчило, что я не чувствую дуновений ветра. Я видел, как он колышит ветви деревьев и траву, но ничего не чувствовал. Так жаль, раньше я любил ощущать, как легкий летний ветерок обдувает мое лицо. Солнце уже почти село. Я увидел зомби случайно; он или она ― я не смог разобрать ― стоял, покачиваясь, посреди детской площадки. Я огляделся в поисках других; никого больше не было. Прежде я полагался в этом на слух. Он заметил меня, но ничего не предпринимал ― просто стоял и смотрел, словно не мог ни на что решиться. Потом вдруг сорвался с места и бросился на меня. Нас отделяло всего метров двадцать. Я подпустил его совсем близко и выстрелил очередью в голову. Так странно: не было ни грохота выстрелов, ни отдачи. Я должен был уже привыкнуть, но пока не могу. Раньше подобное событие вызвало бы у меня страх, огорчение, досаду. Сейчас же я испытываю радость пополам с гордостью. Еще бы ― ведь он принял меня за человека!
***
Сегодня, выпав из особенно глубоко забытия, я обнаружил, что последняя страница с черточками вырвана. "Сегодня" ― пора перестать употреблять это слово, оно лишилось смысла; когда бы я не обнаружил себя в сознании ― это всегда оказывается сегодня. Я нашел страницу на полу, разорванной. Соединив клочки непослушными пальцами, я увидел, что пользы в ней более нет. Она вся изрисована черточками; их здесь, наверное, сотни. Некоторые черточки перечеркнуты другими таким образом, что получились кресты; а в одном месте неровные линии соединились столь причудливо, что в получившемся рисунке угадывается свастика. Выходит, я пытался писать в бессознательном состоянии, как лунатик. К счастью, основной текст не пострадал; я не перенес бы потерю еще одного дневника. Идея вести записи была не такой уж плохой ― это занятие действительно удерживает меня в привычной реальности, не давая умереть или затеряться в удивительных мирах, которые я порой вижу в своих галлюцинациях.