***
Физиологическия я полностью ослеп, глаза мои больше не видят. Как же я пишу эти строки и пишу ли их вообще, или мне это только кажется? Я точно знаю и нисколько не сомневаюсь, что пишу; это не галлюцинация. Как же я могу быть уверен, не видя, не ощущая руками блокнота и ручки, что это происходит на самом деле ? Я "вижу" это. Попробую объяснить. Самое простое описание: я вижу себя как бы со стороны, сидящим на кровати с блокнотом в руках и сосредоточенно водящим ручкой по странице. Такое несложно представить, однако это лишь метафора того, что на самом деле происходит. В действительности я не завис под потолком в углу комнаты, наблюдая за своим телом, как это иногда описывали в книгах о посмертном опыте. В действительности... Нехватка адекватных слов вызывает у меня настоящие мучения. Я "смотрю" на этот мир и свое пишущее тело будто из другого измерения, отличающегося глубиной. Как если бы я разглядывал лежащий на столе комикс о своих злоключениях. "Обычный" Игорь Берник ― плоская картинка, переживающая свои проблемы в нарисованной истории. Но картинка нарисована на листе, а он трехмерный. И я, листающий трехмерную тетрадь в объемном мире, настоящий трехмерный я, могу видеть все его приключения; и даже могу, открыв тетрадь в произвольном месте, заранее узнать, что будет дальше. Другой способ описать это. Теперь я без сомнения знаю, что все в мире взаимосвязано, и это не красивый образ ― это буквально так и есть. Каждый атом любой, самой ничтожной, вещи связан со всеми остальными атомами целой вселенной. Когда мы наступаем на жука, в тот же момент об этом узнает вся вселенная. Не содрогается и не сотрясается, но ― знает об этом. Совершенно точно так же в момент, когда я пишу ручкой в своем блокноте, словно мириады невидимых нитей связывают мои пальцы, ручку и блокнот со всем сущим. Это вызывает своего рода дрожание, специфические вибрации, свойственные именно этим объектам. Я воспринимаю эти вибрации, отраженные от всего, что есть и "вижу" таким образом себя, пишущего этот дневник. Или если вообразить, что я, как призрачная летучая мышь, издаю беззвучный крик и улавливаю его отражение от вещей, событий и явлений этого мира, что позволяет мне иметь представление о происходящем в нем ― то принцип становится понятным. Как много слов, и все ради тщетной попытки объяснить слово "вижу"... Так или иначе, но я более уверен в реальности происходящего, чем если бы видел это своими собственными глазами. Единственное, в чем я не уверен ― это почерк, насколько он теперь читабельный. Я могу писать, но прочесть написанное не в силах. Все-таки мир, в котором я пребываю сейчас, и другой, в котором мое мертвое тело пишет дневник ― слишком разные. Но мне и не нужно читать ― я непосредственно воспринимаю чистый смысл и не нуждаюсь больше в косноязычном посредничестве речи.