Вохровец дядя Коля, битый жизнью хрыч с хитрым лисьим прищуром, далеко за полтинник, тащил фармацею, как Шульга называл патроны к парализатору, яды, сонники и да, аптечку первой помощи. В далёком прошлом дядя Коля был медиком. Также его нагрузили специальным электрическим ошейником и электрической же клеткой на вакуумной подушке, лёгкой, но и в свёрнутом виде объёмной. В прошлой жизни, как сам говаривал, он читал офтальмологию в медколледже, а в охрану его загнала нужда — первым сдох колледж, за ним — политическая партия, при которой хрыч начал харчеваться. Социальный фонд кормил посредственно, тем временем дочка принесла в подоле двойню внуков. Позор? Нет, потребность в отдельном жилье для них и стимул к действию для деда. Хобби дядя Коля имел активное, был чёрным археологом и социалистом. Работал в лагере не без энтузиазма, за что его не любили зеки, да и коллеги, что греха таить. Тарас, к примеру, парень из бывших ментов, держался ближе к майору, чем к нему.
На вторую ночёвку стали заранее, затемно, у опушки, на половине пути от карьера. Инструктаж по обращению с амуницией Шульга провёл с консервами в первый же день. Показал, как и что устроено, минимально надрочил. Показал объект на распечатанном фото, а видео утаил. Многие знания консервам — многие печали.
— Ты и ты, двое, — сказал Шульга, ткнув в вохровцев пальцем. — Поставьте сетевые мины вокруг стоянки, четырёх по квадрату хватит. Я периметр расширю, а потом сожму, как вы вернётесь.
Они с майором переглянулись.
— Как далеко можно безопасно отходить? — спросил Тарас.
— Пятьдесят метров, — не моргнув глазом, ответил Шульга. — Один ставит — второй страхует с парализатором. Увидите зверя — сразу двойной заряд в него, а сверху усыпить. Не ссы, мужики, — добавил он, глядя на их вытянутые рожи, — во-первых, я так носорога брал. Во-вторых — царь-приблуда работает.
Словно в подтверждение его слов, что-то гулко стукнуло и затрещало справа, в подлеске. Все, кроме Саныча, похватались за оружие и бросились на звук, но это была всего лишь ксенолисица, крупный, взрослый лис. Оглушенный электрополем, он хаотично дёргал ногами. Затем медленно встал, как паралитик, и убрался, волоча лапу. Добивать его никто не стал. «Пушнина пропадает», — подумал Алексей, но вслух произнёс:
— Механизм защиты ясен? Вперёд, выполняем задание. Ставите мины по квадрату, возвращаетесь, и сразу поле сужаю.
Он выключил его полностью, едва понурые спины вохровцев скрылись между деревьями.
Глава 12. Тенго
— Проснись! Ну же! — она в отчаянии тряхнула Нико за плечо, но тот крепко спал, отравленный пиявкой с именем ШПРИЦ.
Тенго с омерзением отшвырнула её, приникла к груди мужа. Дышал он мерно и тихо — живой. Тем временем чужаки приближались, нужно было прятаться.
— Я спасу тебя, слышишь? — едва не плача сказала она, хотя знала, что муж её не слышит. — И тебя спасу, и яйца!
Она юркнула вбок, отбежала недалеко и притаилась за твёрдой машиной — НА-СОС. Рядом валялся БРЕ-ЗЕНТ. Забившись под оттопыренный край, легла навзничь, вжалась в НАСОС спиной и лапами, выпустив полупустое своё брачное оружие, смотрела краем глаза, что творится, изнывая от беспокойства о семействе. Убежать в лес Тенго не могла — садок не пускал. В гнездо вернуться — тоже. Оставалось, как детёнышу, сидеть неподвижно и ждать. В детстве с ней такое случалось, однажды в общину забрался ящер и стал вскрывать гнёзда одно за другим, кувшинки рвал, дома портил, а кого из родичей ловил — лопал заживо. Пока ещё шаманка Сьё приплыла, пока его задурманили и обездвижили — малышам пришлось прятаться и дышать через раз, потому что сразу три дома затопило.
«Не войдут», — мелькнуло в мыслях, ведь и сама Тенго выйти не могла: муж объяснил, что в большом садке ТОК, как кожаные называли невидимую силу искры, которая журчит как ручеёк во всём живом, но в ПРО-ВО-ДАХ гудит водопадом и даже убивает, как искрители древности. Только пришлые умели всё, наверное, среди них был шаман или даже искритель. Тенго с ужасом наблюдала, как они МАШИНОЙ отключили ручеёк, откусили замки длинной острой штукой и вошли с грохотом, не прячась и не таясь.
Было их четверо, и каждый нёс ОРУ-ЖИЕ с ядом и ПУ-ЛЯМИ. Она выхватывала отдельные слова, как рыбу из потока, отчасти не понимая, зато чутко улавливая эмоции.
РЕЙН-ДЖЕ-РЫ. Иногда внутри её сознания рождался тот либо иной образ слова, словно пиявкин яд подсказывал, который тоже ШПРИЦ, а эмоции она и раньше ловила. Эти были поражены. Эти были злы и кого-то искали. Они имели право сюда зайти — считались своими. Но не для Тенго.