— Развяжи меня скорее, — попросил я.
Тенго стала рвать зубами и разматывать лапами пищевую плёнку. А потом мы ушли, куда глаза глядят. Вернее туда, куда вела милую её «волна».
Глава 15. Охотник
Ночью кого-то из лесных обитателей долбануло периметром, судя по рёву — ксенобыка. Звуки, раздавшиеся затем, сказали Шульге, что оглушённую скотину нашёл саблезуб. Не успел тот окончить поздний ужин, как и сам стал ранним завтраком для некой твари, ещё более яростной и злой. Внештатный пожаловал? Алексей уповал, что тот угодит в одну из ловушек. До самого рассвета вокруг периметра ревела, рычала и плакала хищная ночь. Никто в лагере не спал — слушали кровавую рапсодию гиблого леса. Лишь на рассвете шум стих, а Шульга ненадолго забылся.
Утром первым делом обошел ловушки и старые добрые стальные капканы. Сопровождал его Павлик, единственный из всей компании, кто официально носил огнестрел, и Сан Саныч с царь-приблудой на спине. Вохровцев оставили собираться. После того, как группа побывала на биостанции, Шульга начал расставлять не выборочно, а все до единой ловушки, бывшие в наличии. Также перестал выключать царь-приблуду, чему не раз уже порадовался, как и сейчас, потому что туша саблезуба оказалась обезглавленной и рядом лежала куча дерьма.
Одна ловушка стояла пустая и нетронутая, словно сотрудничек был в курсе дел и умел обходить сетевые мины, вторую попусту испортил годовалый ксеноволк, которого удавило паучьей сетью — не на этот вес сеть была рассчитана. А вот в капкане лежала нога. Просто нога, без остальной туши, задняя правая лапа, грубо отгрызенная. Очень специфическая, с острейшими, твердейшими когтями. Шульга не мог сказать, какому хищнику она принадлежит, но жопой чуял — нога майорского внештатного сотрудника.
Все молча встали вокруг. Шульга почесал густую кудрявую бороду, которой зарос в считанные дни, отчего стал похож на истрёпанного жизнью Будулая. Плевать.
В самой по себе конечности ничего особого и не было. Лапы звери порою себе отгрызали, чтоб вырваться, сбежать и сдохнуть в лесу от ран, не в силах больше защититься и охотиться, разве что ксеноволки кормили своих калек. Удивляло Шульгу другое: это была уже ВТОРАЯ задняя правая лапа, которую он нашёл в капкане за последние несколько дней. И если первая лапа, найденная намедни, охотников обрадовала, то эта напугала.
— Я когда-то на куриной фабрике работал, — пробасил Саныч. — Машина кур рубает, и по разным конвейерам, на упаковку, разные части идут. По одной ленте — только правый окорочок. По другой — только левый. И кажется, что все куры на ферме — одноногие мутанты.
— Мы не на фабрике, — с досадой сказал Шульга и сплюнул сквозь зубы. — Слышь, майор, их может быть двое? Трое? Если да, то у нас проблемы.
Павлик взглянул на Алексея увлажнившимися глазами.
— Он один, — ответил счастливым тоном.
— Идём дальше, — бросил Санычу Шульга, забирая в мешок и капкан, и лапу. — Иди вперёд.
Саныч тяжело потопал, громко хрустя ветками и сгибаясь под весом царь-приблуды, Шульга подождал, пока тот отдалится, а сам приблизился к майору.
— Чего ты лыбишься как поц? — негромко спросил. — Говори, Павлик, я своей башкой рискую. Таких зверей много?
— Один.
— Что за хуйня с ногами?
— Регенерация, — пояснил майор. — Это же идеальный солдат. Представь таких взвод, дивизион. Его крайне сложно убить, он самовосстанавливается, понимаешь?
Алексей осмыслил и вздохнул. Он совершенно не разделял восторга своего спутника. Чем больше мест «воинских подвигов» внештатного сотрудника он находил, тем больше сомнений в его голове селилось. Но, что поделать, не в карьер же возвращаться, срок мотать до седых яиц? Да, зверь жесток, умён, силён, но тем слаще станет победа, когда удастся его взять. Всё-таки хорошо, что местами этими Алексей раньше хаживал, и был достаточно предусмотрителен, чтоб заныкать там и сям пару схронов, один такой он вскрыл. Небольшой, однако, с пистолетом чувствовал себя спокойнее.
Они вернулись в лагерь.
— Собираемся, — велел Шульга, — пока внештатный ранен — надо преследовать.
Он пошёл впереди, подмечая капли крови, сперва частые, после — редкие, вскоре и они прекратились. Слишком быстро. К счастью, оставались сломанные ветки подлеска, клочья шерсти в кустах, следы остальных трёх лап, и помёт, который попадался так часто, словно зверей в самом деле было несколько.