— Ну вот, супруг и господин мой Белрой, посмотри на эту психопатку! — со злорадным удовольствием воскликнула Иса, обращаясь к мужу. — У неё капает на нас с тобой да на племянника!
Белроя ни удивить, ни ошарашить, ни расшевелить было невозможно, он, как обычно, неподвижно сидел у окна и, зажмурившись на окружающий домашний мир, волной рассматривал стайки разноцветных рыбок, выискивая форель. Стоило ему эту форель узреть, как зять оживлялся и выпрыгивал прямо в окно, чтоб вернуться с рыбой в лапах, а дальше уж совал её в садок, если не был голоден, или ел, подолгу перекатывая с мелкими камнями во рту — как ели все дакнусы. Работал он в улиточном общинном хозяйстве, вместе с Тенго. Ничего сложного: мусор ластой вымести, водоросли дать, хищных рыб отогнать.
— Где капает? — закричал полугодовалый племянник Тюк.
Смешно переваливаясь на четырёх пока ещё лапах, волоча широкий, лопаткой, хвост, он выполз из детской — ни дать, ни взять — ящер, когда ещё на ножки встанет? Взрослели дакнусы не так чтоб и быстро.
— Тебе такую гадость видеть нечего! — брезгливо ответила его мамаша и запихнула Тюка назад в детскую.
А Тенго вытолкала взашей. Лепестки дома неохотно расступились, пропуская её тело наружу и немного воды во внутрь.
— Без зятя не возвращайся, глупая! — крикнула сестрица вдогонку.
Тенго поплыла прочь под злорадными взглядами и смешками соседей, кучно живущих в ближайших домах, которые дакнусы устраивали в бутонах гигантских кувшинок, устилающих дно. Выбросит кувшинка бутон — его растят, приручают с мелкого, подкармливают остатками пищи в сосало, потом — какашками, и постепенно выращивают новый дом. Если семья хорошо кормила свою кувшинку и приходили гости — она вырастала просторной, из двух, трёх комнат, с прозрачными оконными лепестками. Тенго с удовольствием жила бы одна, да кто ей, без пары, даст? Одиноким дом не полагался — живи с роднёй, испражняйся с ними вместе, да не забудь раз в два-три дня сходить в большую кувшинку совета старейшин…
Самки у дакнусов ценились звонкие и сварливые, так и назывались — голосистые. Почему-то считалось, что голос прямо пропорционален плодовитости, хотя прямой связи Тенго никогда проследить не могла, сколько ни смотрела. У голосистой сестры вылупился из яйца один единственный ребёнок, а у молчаливой соседки муж выносил два яйца и вылупилось сразу двое — большая редкость.
Сама Тенго выросла не только глупой, но ещё молчаливой и тихой, оттого непопулярной, на танцах её никто ни разу до сих пор не выбрал. Но такая же соседка нашла себе мужа, он сам приплыл, значит, и Тенго однажды повезёт. Просто её счастье где-то плавает. Вот встретит того самого, единственного, сразу поймёт: это судьба. Тогда Тенго скажет по всем правилам:
— Я нашла тебя! — и ужалит шипом, чтобы утащить и отложить яичко.
«Пересижу у водопада, или нет, возле устья другой реки, — подумала она, — пару дней. Лягушек наемся, там хорошие лягушки, жирные. А у водопада нет лягушек. Потом скажу Исе, что была на брачных танцах, смотрела, как танцует холостёжь, но самец не попался. Сестрица прокричится и простит…»
Увы, возле устья Тенго попала в ловушку кожаных. Залезла в штуку вроде садка, полную вкусной живой форели, а назад протиснуться не смогла — застряла. Там и задохнуться можно было запросто, ведь дакнус — не рыба, ему хоть изредка, да нужен воздух. Но, не успела она испугаться, как вместе с рыбой Тенго вытянули из воды прямиком на твёрдое плавучее гнездо. Она ослепла на солнце, забилась среди рыбы и затихла, глубоко дыша.
Кожаных этих, бесхвостых, в общине дакнусов сторонились, потому что не было в них Хранителей. Жили те на суше, делали странное, приплывали в твёрдых гнёздах — рыбу ловить, хоть ничего не обрыбляли, просто брали готовое, а так делать неправильно. Говорят, что первоначально, едва кожаные появились не пойми откуда, шаманы пыталась к ним волной прикоснуться, но те не понимали, что немудрено при жизни без Хранителей крови. Просто звери.
— От сухих — добра не жди, от неразумных особо, — сказали старейшины и строго-настрого велели плавающих твёрдых гнёзд избегать, а при виде кожаных — сразу уплывать и прятаться, что все и делали. Дёрнуло же Тенго к этой рыбе сунуться и вот, пожалуйста…
Что тут началось! Кожаные окружили Тенго со всех сторон, да как принялись кричать! Словно десяток самок. «Подойдут ловить — брачным шипом полосну и уйду под воду, а там ищи-свищи», — подумала она, напрягаясь и выпуская своё тайное оружие прямиком в лапы. Озираясь на новых, странных врагов, она на четвереньках, как ребёнок, поползла к воде. К счастью, спасение было близко. «Больше к устью реки ни за что не сунусь, — думала она, — ни хвостом, ни ластой…»