Монстр рухнул сверху, оседлав экзоскелет Питона, и вода вниз потекла вся алая от страшных ран в его косматом теле, с кусками вырванной взрывами плоти. Но эти раны стягивались прямо на глазах!
Женька впервые увидел его вблизи и опупел. Голова была не волчья — мозгоеда. Уродливого, мутировавшего, но узнаваемого, подобно прототипу в карикатуре. Таким же был и хвост, но длиннорукое тело оставалось телом примата. Конечно он не сдох от свинца и железа! Питон закружился, паля себе за голову, пытаясь достать его длинным широким мачете.
— Огонь! — завопил он.
Началась всеобщая стрельба, Женька дважды выстрелил и промазал, волшебные пули достались экзоскелету, хорошо, хоть без вреда, пулей каркас не пробить. Но адский наездник был чудовищно, не по размеру быстрым и ловко прятался за Питоновым железным телом от выстрелов, не забывая уворачиваться. Вот он снова вскочил тому на загривок и с огромной силой врезал когтистой лапой по горбу своей «верховой лошади», словно знал, где находится мотор защитного механизма. И тот треснул. Вода хлынула внутрь, сыпанули искры, гигантский робот замер. Внутри бесновался главный группы, поливал всех и вся матерной бранью. А зверь, не теряя времени, с утробным рыком оттолкнулся мощными лапами, опрокинул его, и прыжком швырнул себя навстречу пулемёту, шпигующему и рвущему его плоть, прямиком на другого спеца. Два монстра, вурдалак и робот, закружились в смертельном хаотичном танце.
— Держи его! — рявкнул Питон, замкнутый в обесточенном, парализованном экзоскелете.
Железными руками спец вцепился монстру в хвост и рухнул на живот, подминая под себя его мокрое и скользкое тело.
— Держу! — крикнул он.
К ним устремился его товарищ с топором и пилой, но вурдалак щелчком отбросил хвост, подобно ящерице, весь извернулся, такой же, как и ящерица, быстрый. Чёрные когти мерзко скрипнули по металлу и вспороли шов. Второй экзоскелет пустил искру и струйку дыма, тут же забитую дождём, и замер бесполезной грудой металла.
К такому повороту Женька не готовился — зверь в самом деле понимал, что делает. Словно обладая человеческим разумом, он портил электромоторы, превращая боевых роботов в бессмысленный хлам. Да что ты такое?!
Рядом грохнул выстрел, и кудлатая башка бесхвостого теперь монстра резко и скупо дёрнулась от прямого попадания.
— Есть, — спокойно сказал Жуль, перезаряжая винтовку.
Женька готов был поклясться, что видел, как от меткой пули напарника лопнул и брызнул во все стороны глаз, но вурдалак тряхнул башкой, словно муху прогонял, и тяжело уставился на них одним янтарным глазом и кровавой дырой на месте второго. Он и не думал подыхать. Он ухмылялся во всю свою зубатую пасть!
— Да сдохни, пидор, просто сдохни!!! — яростно закричал последний упакованный и рабочий спец, врубая электропилу и бросаясь врукопашную.
Громыхнуло так низко, что Женька присел.
— От пидора. Слышу, — членораздельно произнёс вурдалак, ловко увернулся от удара пилы и в два прыжка скрылся из виду.
Из бесполезных теперь супер-костюмов выбрались спец с татуировкой мозгоеда на плече и Питон. Оба были в ярости, оба светили беззащитным и голым мясом перед лицом гиблого леса.
— Оно говорит? — онемевшими губами спросил Женька. — Это что, человек?!
— Оно им недавно являлось, — поспешно отстёгивая гранатомёт от замершей навеки железной руки, ответил Питон. — А ведь хорош, мерзавец!
И это были его последние слова. Голова треснула, как гнилая тыква, если бывают тыквы с багрово-белой мякотью. Раскололась пополам от удара чудовищной силы, фонтаном плеснула кровь. Новая молния разорвала небо и лес, дорогу и грозовую тьму. В ослепительной вспышке онемевший Женька увидел вурдалака — тот никуда не делся. Стоял чуть поодаль, по-человечески, на задних лапах. В передних же словно яблоко держал расколотый череп и длиной мордой кушал ленч. Затем отшвырнул пустую теперь башку Питона, обвёл их взглядом целёхоньких глаз янтарного цвета, и попросил:
— Убейте.
Женька взял упор, прицел и выстрелил — теперь не промахнулся. Серебряная пуля легла прямохонько в грудь, за нею, рядышком, вторая. Зверь дважды вздрогнул, как всякий раз при прямом попадании, и… Ничего не изменилось. Или нет?! Вурдалак поднял острые уши, словно прислушиваясь к чему-то в себе, и вдруг затрясся, кудлатая бурая шерсть встала дыбом, светлея на глазах, меняя цвет всего его огромного тела.
«Началось!» — с замирающим сердцем подумал Женька. И кончилось. Перед ними стоял серебряный зверь, при вспышках молний шерсть, покрывавшая могучее тело, отливала белым металлом, кроме лысых шрамов и кровавых мест, где только что прошла регенерация. Подобно изощрённой работе скульптора, неизлечимо больного шизофренией, он даже был прекрасен по-своему. И он смотрел на Женьку.