«И я взглянул, и вот, конь бледный, — вспомнил тот, — и на нем всадник, которому имя смерть, и ад следовал за ним, и дана была ему власть над четвертой частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными».
— Ты что. Наделал? — спросил зверь земной и пошёл на него.
— Беги! — гаркнул Жуль и выстрелил ультразвуком.
Серебряный монстр взвизгнул и отпрянул. Из второй руки Жуль тут же всадил в него пулю. Зверь упал, но упрямо поднялся и снова получил ультразвуком, отчего глухо заворчал — не нравилось!
— Это приказ! — рявкнул Жуль. — Приводи подкрепление!
Женька не побежал. Они втроём — он, напарник, и спец в последнем рабочем экзоскелете, наседали на монстра с трёх сторон. Жуль глушил ультразвуком, Женька расстреливал в упор с тупым остервенением обычными разрывными, а спец бил кулаком, крошил элекропилой и, Женька видел — распорол серебряный бок, едва ли не пополам разрубил! Затем оттяпал лапу. Но истекающий кровью зверь вдруг совершил обманный бросок. Спец вскинул железные руки, не давая оседлать себя и разбить мотор. Монстр поднырнул под его боком, резво развернулся и прыгнул на Жуля. Сбил того с ног, ударил в грудь, одним укусом — едва коснулся — вырвал лицо и с хрустом сгинул в лесу.
— Нет, нет, нет! — забормотал Женька, опускаясь на колени в размякшее вязкое болото — так размыло тропу. Он забыл, что рейнджеры не плачут, и слёзы сами по себе хлынули из глаз. Или это дождь стекал? — Чёртов лягушатник, не смей меня бросать!!!
Напарник, кажется, слышал. Он поднял руку и показал ему средний палец. Кровь при дыхании выплёскивалась крупными каплями из дырки в мышечно-костяном месиве, их тут же смывало. Женька приподнял его голову, чтобы тот не захлебнулся дождевой водой.
— База, срочно прислать эвакуатор! — заорал в рацию спец. — У нас двухсотые, трёхсотые!!!
— Ами, не умирай пожалуйста, — просил товарища Женька. — Ты ещё не всех тянок трахнул. Мы не затащили в баню фиксика…
Жуль попытался что-то ответить, но языка больше не было, из горла вырвалось мычание и стон. Вот он булькнул в последний раз, дёрнул ногами и вытянулся. Поражённые, раздавленные Женька и спец посмотрели друг на друга. По ним двоим, по трупам вокруг, барабанил безжалостный дождь. Группа была разбита, а зверь ушёл.
Вдруг кусты подлеска затряслись и оба вскинули оружие: электропилу и ультразвуковую пушку, которую успел подобрать Женька. Как теперь он ненавидел вурдалака — не передать. Даже скулы сводило от лютой злобы — зубами рвал бы, как тот! Но из кустов вылез отнюдь не серебряный монстр, а толстый, расхристанный, бородатый и рыжий мужик с вытаращенными от ужаса голубыми глазками, в простом охотничьем костюме, мокрый, как хлющ, с огромным рюкзаком за спиной.
— Помогите, — пробормотал он. — Спасите меня!
— Ты кто ещё такой? — угрюмо спросил Женька.
Вместо ответа мужик разрыдался в голосину, как ребёнок.
Он оказался зеком из гранитного карьера. Всхлипывая и поминутно вытирая широкое лицо, он рассказывал свою историю, и с каждым его словом Женька всё больше мрачнел от стыда за собственное невежество и серебряные пули. Вурдалак оказался метаморфом, жертвой неудачного эксперимента. Что не отменяло дикой ненависти к нему и желания уничтожить. «Зубами рвал бы, — подумал он. — Зубами?»
— Так и знал, что здесь служивые покопали рылом, — фыркнул спец. — Эй, куда собрался? Вот же транспорт…
Женька проверил лямки рюкзака, повесил на плечи винтовку, парализатор, приладил к поясу ультразвуковую пушку.
— За помощью, — бросил он. — Жуль велел привести помощь.
— Не тебе решать, — строго сказал спец. — На это есть начальство и протокол…
— А когда начальство бессильно, — перебил его Женька со злостью, — а протокол не работает, остаются те, кто решит вопрос радикально.
Глава 22. Дорогой дневник
Дорогой дневник, это пиздец. Я простился с жизнью в который раз с тех пор, как Паркинсон устроил апокалипсис в моём уютном мире. А ведь сидел бы в своей лаборатории, в свободное время собирал бы свои модельки молекул — отлично занимает, по выходным ходил в цивилизацию, а там — в массажный салон и на концерт. Блаженная скука! Святая рутина! Надеюсь, Макс сдох, впрочем, спросить всё равно было не у кого, мы с милой ушли достаточно далеко для того, чтобы проклятый придурок пропал с её радара. Кстати, говоря о радаре, я практически не шучу.